Меню
поэма "На горе"
Авторы akel и blackpost
I
Сосны и ветер, горы, прибой,
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
II
Сосны и ветер, горы, прибой,
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
III
На Горе ты очнулся, смахнув пелену,
Слушал звезд мелодичные песни.
Вспомнил дом свой земной и любовь, и войну,
Знал, спасать этот мир нужно вместе.
Лишь заря начала золотить небосвод,
Ты спустился с Горы, в мир вернулся.
Проводив взглядом звезд и планет хоровод,
“Я пришел, – ты промолвил, – Проснулся!”
Только люди встречать не спешили тебя,
Позабыли за время несчастий.
В твоих храмах давно не хранили Огня,
Жрицы скрылись от бурь и ненастий.
Лишь любовь сохранила всю память о том,
Кто давал имена божьим тварям.
Для тебя сберегала и Камни, и Дом,
Твои знаки на небе читая.
Слушал звезд мелодичные песни.
Вспомнил дом свой земной и любовь, и войну,
Знал, спасать этот мир нужно вместе.
Лишь заря начала золотить небосвод,
Ты спустился с Горы, в мир вернулся.
Проводив взглядом звезд и планет хоровод,
“Я пришел, – ты промолвил, – Проснулся!”
Только люди встречать не спешили тебя,
Позабыли за время несчастий.
В твоих храмах давно не хранили Огня,
Жрицы скрылись от бурь и ненастий.
Лишь любовь сохранила всю память о том,
Кто давал имена божьим тварям.
Для тебя сберегала и Камни, и Дом,
Твои знаки на небе читая.
IV
Мир вокруг стал другим,
Сохранив лишь намек
На величие, что до разлуки,
Он так свято берег.
Он, оставшись один,
Стойко вынес тяжелые муки.
Но теперь, когда звезды
На место легли,
Указуя кометам дороги,
Мы с любовью построим
Ворота судьбы,
Лабиринты для душ восстановим.
И вернутся в наш мир
И совет и любовь.
Память вспыхнет в сердцах у народов.
Правды меч иссечет
Из кристаллов искру,
Прах развеяв моральных уродов.
И откроет Врата
Вечной истины Ключ,
Что в тумане хранится за Дверью.
Ты ведь знаешь, так будет,
Я в этом клянусь,
Я прошу тебя, милая, верь мне.
Сохранив лишь намек
На величие, что до разлуки,
Он так свято берег.
Он, оставшись один,
Стойко вынес тяжелые муки.
Но теперь, когда звезды
На место легли,
Указуя кометам дороги,
Мы с любовью построим
Ворота судьбы,
Лабиринты для душ восстановим.
И вернутся в наш мир
И совет и любовь.
Память вспыхнет в сердцах у народов.
Правды меч иссечет
Из кристаллов искру,
Прах развеяв моральных уродов.
И откроет Врата
Вечной истины Ключ,
Что в тумане хранится за Дверью.
Ты ведь знаешь, так будет,
Я в этом клянусь,
Я прошу тебя, милая, верь мне.
V
Ныне Ключ тот заветный надежно укрыт.
Мы с Друзьями его сохранили.
Разломили на части, лишь был ты убит,
И кусочки его поделили.
Каждый взял свою часть от Спасенья Ключа,
И душою прирос к нему крепко.
Не отыщет изгоев его саранча,
Ибо сердце с рожденья ослепло.
Все за вечность убиты, бывали не раз,
Но рождались мы снова с Ключами.
Верю, сможем собрать все кусочки сейчас,
У Двери в строй сомкнувшись плечами.
Часть одна у меня, часть хранишь только ты –
Душам их после смерти вверяли.
Третья часть у Богини земной Красоты,
Часть хранит Победитель печали.
Я не помню, еще, сколько было Ключей.
Да и ты теперь вспомнишь едва ли.
Но узнаем мы все, лишь отыщем Друзей,
И прочтем душ святые скрижали.
Мы с Друзьями его сохранили.
Разломили на части, лишь был ты убит,
И кусочки его поделили.
Каждый взял свою часть от Спасенья Ключа,
И душою прирос к нему крепко.
Не отыщет изгоев его саранча,
Ибо сердце с рожденья ослепло.
Все за вечность убиты, бывали не раз,
Но рождались мы снова с Ключами.
Верю, сможем собрать все кусочки сейчас,
У Двери в строй сомкнувшись плечами.
Часть одна у меня, часть хранишь только ты –
Душам их после смерти вверяли.
Третья часть у Богини земной Красоты,
Часть хранит Победитель печали.
Я не помню, еще, сколько было Ключей.
Да и ты теперь вспомнишь едва ли.
Но узнаем мы все, лишь отыщем Друзей,
И прочтем душ святые скрижали.
VI
Горе обителям мёртвых богов,
Их населяют фантазии черни.
Разум, уснувший, живых мертвецов
Править зовёт, воскрешая из скверны.
Страшных чудовищ в пустые дворцы
Кликают псевдо жрецы ритуалом.
Кровью готовы залить алтари,
Те, что вином поливали лишь алым.
В древности боги живые цветы,
Фрукты и мед принимали на требу.
Нынче чудовища требуют мзды
Болью и страхом себе на потребу.
Лучше песок или тонны воды
Пусть поглотят опустевшие храмы,
Чем станут домом они для беды,
Местом, где правят безумные хамы.
Кару небес насылаю на вас,
Тех, кто посмел осквернить святотатством
Дом, опустевший на вечности час,
Дом, что построен божественным братством.
Их населяют фантазии черни.
Разум, уснувший, живых мертвецов
Править зовёт, воскрешая из скверны.
Страшных чудовищ в пустые дворцы
Кликают псевдо жрецы ритуалом.
Кровью готовы залить алтари,
Те, что вином поливали лишь алым.
В древности боги живые цветы,
Фрукты и мед принимали на требу.
Нынче чудовища требуют мзды
Болью и страхом себе на потребу.
Лучше песок или тонны воды
Пусть поглотят опустевшие храмы,
Чем станут домом они для беды,
Местом, где правят безумные хамы.
Кару небес насылаю на вас,
Тех, кто посмел осквернить святотатством
Дом, опустевший на вечности час,
Дом, что построен божественным братством.
VII
Только Истин свет, мог Друзей сыскать,
Собрались, чтоб перед Событием.
Ты решил священный Завет писать,
Древних тайн поманить открытием.
Видят многие, да не каждый зрит.
Сердцем Друг лишь завет читает.
Душу, Ключ хранящую, он манит.
Каждый в строчках себя узнает.
Книгу сетью забрасывал ты и ждал
Заплутавших среди изгоев.
Искры в ясных глазах узреть мечтал
Вспоминающих все героев.
Собрались, чтоб перед Событием.
Ты решил священный Завет писать,
Древних тайн поманить открытием.
Видят многие, да не каждый зрит.
Сердцем Друг лишь завет читает.
Душу, Ключ хранящую, он манит.
Каждый в строчках себя узнает.
Книгу сетью забрасывал ты и ждал
Заплутавших среди изгоев.
Искры в ясных глазах узреть мечтал
Вспоминающих все героев.
VIII
Лица забыты, но помнишь черты.
Ломятся в мир твой из прошлого вспышки.
Рвутся во сне из цветной пустоты,
Будто картинки из прожитой книжки.
Думаешь, сны эти утром уйдут?
Снова займешься привычной работой?
Нет. Они вместе с тобою живут,
Ты окружи их всемерной заботой.
Выпусти их путеводным клубком,
Следом иди по тропе Познания.
Правду узнаешь, придет твой срок.
Знаком пылают рун начертания.
Ломятся в мир твой из прошлого вспышки.
Рвутся во сне из цветной пустоты,
Будто картинки из прожитой книжки.
Думаешь, сны эти утром уйдут?
Снова займешься привычной работой?
Нет. Они вместе с тобою живут,
Ты окружи их всемерной заботой.
Выпусти их путеводным клубком,
Следом иди по тропе Познания.
Правду узнаешь, придет твой срок.
Знаком пылают рун начертания.
IX
Он позвал с собой в дорогу.
В руки дал котомку.
Отогнал с души тревогу,
Подарил иконку:
“Мой портрет возьми с собою,
Будет оберегом.
Если что, прижмись душою,
Зов домчится эхом.”
Путь был труден, сбила ноги
О забвенья камни.
Как трудны его дороги,
Не сказать словами.
Через тернии исканий
Сквозь туман наветов,
Взяв уроки испытаний,
В поисках ответов,
Шла я годы и столетья.
Сбилась я со счёта.
Я дошла, ты видишь, здесь я.
Открывай Ворота!
Да возьми меня скорее
В стражи Лабиринта.
Путь нас делает мудрее,
Если путь – тропинка.
И ответил милый голос:
“Ерунда – скитания.
Каждый твой упавший волос
Мне дарил страдания.
Я держал тебя в ладонях
Всю твою дорогу.
Даже спал, себя не помня,
Пестуя тревогу”.
И тепло от слов заветных
Душу отогрело.
Больше нет дорог запретных
Для души тела.
В руки дал котомку.
Отогнал с души тревогу,
Подарил иконку:
“Мой портрет возьми с собою,
Будет оберегом.
Если что, прижмись душою,
Зов домчится эхом.”
Путь был труден, сбила ноги
О забвенья камни.
Как трудны его дороги,
Не сказать словами.
Через тернии исканий
Сквозь туман наветов,
Взяв уроки испытаний,
В поисках ответов,
Шла я годы и столетья.
Сбилась я со счёта.
Я дошла, ты видишь, здесь я.
Открывай Ворота!
Да возьми меня скорее
В стражи Лабиринта.
Путь нас делает мудрее,
Если путь – тропинка.
И ответил милый голос:
“Ерунда – скитания.
Каждый твой упавший волос
Мне дарил страдания.
Я держал тебя в ладонях
Всю твою дорогу.
Даже спал, себя не помня,
Пестуя тревогу”.
И тепло от слов заветных
Душу отогрело.
Больше нет дорог запретных
Для души тела.
X
И, упоенные любовью,
Одели крылья и ушли,
Ночной волшебною тропою.
Над бездной вечность обрели.
За горизонтом, вне событий,
В несуществующей дали,
За результатом звёзд соитий,
Где свет и тьма, себя нашли.
Открыли тайны мироздания,
Играя с времени рекой.
Узнали – нет границ познания,
Движим бессмертный дух мечтой.
Одели крылья и ушли,
Ночной волшебною тропою.
Над бездной вечность обрели.
За горизонтом, вне событий,
В несуществующей дали,
За результатом звёзд соитий,
Где свет и тьма, себя нашли.
Открыли тайны мироздания,
Играя с времени рекой.
Узнали – нет границ познания,
Движим бессмертный дух мечтой.
I
Сосны и ветер, горы, прибой,
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
II
Сосны и ветер, горы, прибой,
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
Город – столица морская.
В этом раю жили вместе с тобой,
В радости горя не зная.
В играх богов раздавали дары
Умным и ласковым детям.
Дом сотрясали лихие пиры,
Славные были столетья.
Молвил ты вдруг: “Что-то я заскучал.
Сколько уж битвы не знаю.
Сколько веков я мечом не махал,
Нынче уж не вспоминаю.
Мне б приключений, кровавой игры.
В тягость заклятье бессмертья.
Эх, распалим-ка раздоров костры,
Выпьем победного зелья?”
“Да! Я привыкла тебя ублажать, –
Так я ответила сразу. –
Станем врагов по плечу создавать,
Чтоб погибали не сразу”.
Так и решили, со скукой борясь,
Делать изгоев из глины.
Кинулись в битву, над смертью смеясь,
Душ и сердец исполины.
Их ты в решающий миг одарил
Каплей любви сокровенной.
Словно полезнейших тварей родил,
В радость Земле совершенной.
В битве руками изгоев убит,
Бой до сих пор еще длится.
Рая уж нет, и дворец твой разбит.
Победа теперь только снится.
III
На Горе ты очнулся, смахнув пелену,
Слушал звезд мелодичные песни.
Вспомнил дом свой земной и любовь, и войну,
Знал, спасать этот мир нужно вместе.
Лишь заря начала золотить небосвод,
Ты спустился с Горы, в мир вернулся.
Проводив взглядом звезд и планет хоровод,
“Я пришел, – ты промолвил, – Проснулся!”
Только люди встречать не спешили тебя,
Позабыли за время несчастий.
В твоих храмах давно не хранили Огня,
Жрицы скрылись от бурь и ненастий.
Лишь любовь сохранила всю память о том,
Кто давал имена божьим тварям.
Для тебя сберегала и Камни, и Дом,
Твои знаки на небе читая.
Слушал звезд мелодичные песни.
Вспомнил дом свой земной и любовь, и войну,
Знал, спасать этот мир нужно вместе.
Лишь заря начала золотить небосвод,
Ты спустился с Горы, в мир вернулся.
Проводив взглядом звезд и планет хоровод,
“Я пришел, – ты промолвил, – Проснулся!”
Только люди встречать не спешили тебя,
Позабыли за время несчастий.
В твоих храмах давно не хранили Огня,
Жрицы скрылись от бурь и ненастий.
Лишь любовь сохранила всю память о том,
Кто давал имена божьим тварям.
Для тебя сберегала и Камни, и Дом,
Твои знаки на небе читая.
IV
Мир вокруг стал другим,
Сохранив лишь намек
На величие, что до разлуки,
Он так свято берег.
Он, оставшись один,
Стойко вынес тяжелые муки.
Но теперь, когда звезды
На место легли,
Указуя кометам дороги,
Мы с любовью построим
Ворота судьбы,
Лабиринты для душ восстановим.
И вернутся в наш мир
И совет и любовь.
Память вспыхнет в сердцах у народов.
Правды меч иссечет
Из кристаллов искру,
Прах развеяв моральных уродов.
И откроет Врата
Вечной истины Ключ,
Что в тумане хранится за Дверью.
Ты ведь знаешь, так будет,
Я в этом клянусь,
Я прошу тебя, милая, верь мне.
Сохранив лишь намек
На величие, что до разлуки,
Он так свято берег.
Он, оставшись один,
Стойко вынес тяжелые муки.
Но теперь, когда звезды
На место легли,
Указуя кометам дороги,
Мы с любовью построим
Ворота судьбы,
Лабиринты для душ восстановим.
И вернутся в наш мир
И совет и любовь.
Память вспыхнет в сердцах у народов.
Правды меч иссечет
Из кристаллов искру,
Прах развеяв моральных уродов.
И откроет Врата
Вечной истины Ключ,
Что в тумане хранится за Дверью.
Ты ведь знаешь, так будет,
Я в этом клянусь,
Я прошу тебя, милая, верь мне.
V
Ныне Ключ тот заветный надежно укрыт.
Мы с Друзьями его сохранили.
Разломили на части, лишь был ты убит,
И кусочки его поделили.
Каждый взял свою часть от Спасенья Ключа,
И душою прирос к нему крепко.
Не отыщет изгоев его саранча,
Ибо сердце с рожденья ослепло.
Все за вечность убиты, бывали не раз,
Но рождались мы снова с Ключами.
Верю, сможем собрать все кусочки сейчас,
У Двери в строй сомкнувшись плечами.
Часть одна у меня, часть хранишь только ты –
Душам их после смерти вверяли.
Третья часть у Богини земной Красоты,
Часть хранит Победитель печали.
Я не помню, еще, сколько было Ключей.
Да и ты теперь вспомнишь едва ли.
Но узнаем мы все, лишь отыщем Друзей,
И прочтем душ святые скрижали.
Мы с Друзьями его сохранили.
Разломили на части, лишь был ты убит,
И кусочки его поделили.
Каждый взял свою часть от Спасенья Ключа,
И душою прирос к нему крепко.
Не отыщет изгоев его саранча,
Ибо сердце с рожденья ослепло.
Все за вечность убиты, бывали не раз,
Но рождались мы снова с Ключами.
Верю, сможем собрать все кусочки сейчас,
У Двери в строй сомкнувшись плечами.
Часть одна у меня, часть хранишь только ты –
Душам их после смерти вверяли.
Третья часть у Богини земной Красоты,
Часть хранит Победитель печали.
Я не помню, еще, сколько было Ключей.
Да и ты теперь вспомнишь едва ли.
Но узнаем мы все, лишь отыщем Друзей,
И прочтем душ святые скрижали.
VI
Горе обителям мёртвых богов,
Их населяют фантазии черни.
Разум, уснувший, живых мертвецов
Править зовёт, воскрешая из скверны.
Страшных чудовищ в пустые дворцы
Кликают псевдо жрецы ритуалом.
Кровью готовы залить алтари,
Те, что вином поливали лишь алым.
В древности боги живые цветы,
Фрукты и мед принимали на требу.
Нынче чудовища требуют мзды
Болью и страхом себе на потребу.
Лучше песок или тонны воды
Пусть поглотят опустевшие храмы,
Чем станут домом они для беды,
Местом, где правят безумные хамы.
Кару небес насылаю на вас,
Тех, кто посмел осквернить святотатством
Дом, опустевший на вечности час,
Дом, что построен божественным братством.
Их населяют фантазии черни.
Разум, уснувший, живых мертвецов
Править зовёт, воскрешая из скверны.
Страшных чудовищ в пустые дворцы
Кликают псевдо жрецы ритуалом.
Кровью готовы залить алтари,
Те, что вином поливали лишь алым.
В древности боги живые цветы,
Фрукты и мед принимали на требу.
Нынче чудовища требуют мзды
Болью и страхом себе на потребу.
Лучше песок или тонны воды
Пусть поглотят опустевшие храмы,
Чем станут домом они для беды,
Местом, где правят безумные хамы.
Кару небес насылаю на вас,
Тех, кто посмел осквернить святотатством
Дом, опустевший на вечности час,
Дом, что построен божественным братством.
VII
Только Истин свет, мог Друзей сыскать,
Собрались, чтоб перед Событием.
Ты решил священный Завет писать,
Древних тайн поманить открытием.
Видят многие, да не каждый зрит.
Сердцем Друг лишь завет читает.
Душу, Ключ хранящую, он манит.
Каждый в строчках себя узнает.
Книгу сетью забрасывал ты и ждал
Заплутавших среди изгоев.
Искры в ясных глазах узреть мечтал
Вспоминающих все героев.
Собрались, чтоб перед Событием.
Ты решил священный Завет писать,
Древних тайн поманить открытием.
Видят многие, да не каждый зрит.
Сердцем Друг лишь завет читает.
Душу, Ключ хранящую, он манит.
Каждый в строчках себя узнает.
Книгу сетью забрасывал ты и ждал
Заплутавших среди изгоев.
Искры в ясных глазах узреть мечтал
Вспоминающих все героев.
VIII
Лица забыты, но помнишь черты.
Ломятся в мир твой из прошлого вспышки.
Рвутся во сне из цветной пустоты,
Будто картинки из прожитой книжки.
Думаешь, сны эти утром уйдут?
Снова займешься привычной работой?
Нет. Они вместе с тобою живут,
Ты окружи их всемерной заботой.
Выпусти их путеводным клубком,
Следом иди по тропе Познания.
Правду узнаешь, придет твой срок.
Знаком пылают рун начертания.
Ломятся в мир твой из прошлого вспышки.
Рвутся во сне из цветной пустоты,
Будто картинки из прожитой книжки.
Думаешь, сны эти утром уйдут?
Снова займешься привычной работой?
Нет. Они вместе с тобою живут,
Ты окружи их всемерной заботой.
Выпусти их путеводным клубком,
Следом иди по тропе Познания.
Правду узнаешь, придет твой срок.
Знаком пылают рун начертания.
IX
Он позвал с собой в дорогу.
В руки дал котомку.
Отогнал с души тревогу,
Подарил иконку:
“Мой портрет возьми с собою,
Будет оберегом.
Если что, прижмись душою,
Зов домчится эхом.”
Путь был труден, сбила ноги
О забвенья камни.
Как трудны его дороги,
Не сказать словами.
Через тернии исканий
Сквозь туман наветов,
Взяв уроки испытаний,
В поисках ответов,
Шла я годы и столетья.
Сбилась я со счёта.
Я дошла, ты видишь, здесь я.
Открывай Ворота!
Да возьми меня скорее
В стражи Лабиринта.
Путь нас делает мудрее,
Если путь – тропинка.
И ответил милый голос:
“Ерунда – скитания.
Каждый твой упавший волос
Мне дарил страдания.
Я держал тебя в ладонях
Всю твою дорогу.
Даже спал, себя не помня,
Пестуя тревогу”.
И тепло от слов заветных
Душу отогрело.
Больше нет дорог запретных
Для души тела.
В руки дал котомку.
Отогнал с души тревогу,
Подарил иконку:
“Мой портрет возьми с собою,
Будет оберегом.
Если что, прижмись душою,
Зов домчится эхом.”
Путь был труден, сбила ноги
О забвенья камни.
Как трудны его дороги,
Не сказать словами.
Через тернии исканий
Сквозь туман наветов,
Взяв уроки испытаний,
В поисках ответов,
Шла я годы и столетья.
Сбилась я со счёта.
Я дошла, ты видишь, здесь я.
Открывай Ворота!
Да возьми меня скорее
В стражи Лабиринта.
Путь нас делает мудрее,
Если путь – тропинка.
И ответил милый голос:
“Ерунда – скитания.
Каждый твой упавший волос
Мне дарил страдания.
Я держал тебя в ладонях
Всю твою дорогу.
Даже спал, себя не помня,
Пестуя тревогу”.
И тепло от слов заветных
Душу отогрело.
Больше нет дорог запретных
Для души тела.
X
И, упоенные любовью,
Одели крылья и ушли,
Ночной волшебною тропою.
Над бездной вечность обрели.
За горизонтом, вне событий,
В несуществующей дали,
За результатом звёзд соитий,
Где свет и тьма, себя нашли.
Открыли тайны мироздания,
Играя с времени рекой.
Узнали – нет границ познания,
Движим бессмертный дух мечтой.
Одели крылья и ушли,
Ночной волшебною тропою.
Над бездной вечность обрели.
За горизонтом, вне событий,
В несуществующей дали,
За результатом звёзд соитий,
Где свет и тьма, себя нашли.
Открыли тайны мироздания,
Играя с времени рекой.
Узнали – нет границ познания,
Движим бессмертный дух мечтой.
