часть I. ночь
Глава 1
Ночь. Запах крови, железа и гари. Отовсюду на пир стекаются дикие звери, лакомиться тем, что еще этим утром могло говорить, ходить и делать много чего ещё, что теперь бессмысленно для них. Они никогда не смогут встать и пойти, они мертвы.
Кто они? Свои и чужие, теперь всё равно. Им всё равно, тем, кто остался жить – нет. Оставшиеся ещё не закончили. Им ещё не раз придётся скрестить свои клинки с врагом. Хотя, сначала, по обычаю надо бы совершить над останками погребальный обряд. Да видно не осталось никого, кто мог бы это сделать. Не слышно голосов, не видно огней. Никто не ходит по полю, отыскивая своих и снося их к погребальным кострам или могилам. Никто не готовится насыпать курганы и совершать поминальные тризны.
Неужели не осталось никого из людей? У ящериц нет погребальных обрядов. Может они и правы. Что может быть лучше для оставленного душой тела, чем попасть в бесконечный круговорот биомассы? Практично, разумно. Не ешь сам, дай подкормиться другому. У кого-то же должен быть праздник.
Однако, я, кажется, жив и цел. Это удивительно, ведь я уже простился с этим миром. Может быть, я не один такой? Почему враг не проверил? Не успел или был уверен, что все мертвы? А может быть, я умер? Впрочем, сейчас это не важно, если чувствую себя в теле и могу двигаться, воспринимать и оценивать окружающую действительность, то надо действовать соответственно положению.
Осмотрелся. В доспехах. В руках по сабле, обычно использую в бою две. Доспехи в крови и все помяты. Сабли в ножны и выбираться отсюда.
Так бывает, получаешь удар по голове и теряешь сознание, все думают ты готов, но проходит время и сознание возвращается. На этот раз вернулось вовремя, звери не успели подобраться, а враги уже ушли.
На небе ни облачка и полная луна. Всё видно и слышно. Стонов раненых нет, только звери. Неужели никого не осталось?
Бились основательно. Поле выглядит просто бескрайним и всё усеяно трупами. Никто даже трофеи не собрал. Может быть, с утра явятся трофейные команды? Вот только чьи, наверняка не наши. Надо выбираться отсюда. Куда же мне идти? Я не могу вспомнить кто я? Тем более, где я?
Где-то здесь должен валяться шлем. Волосы длинные и все спутались и перепачкались в крови. О, вот и шлем, вроде цел. Даже камень на чалме никуда не делся…
…Неполная формула клятвы — имя, полная — имена. Клятва есть слово данное богу. Формула управления миром. Неполная её форма даёт ограниченные полномочия и права, полная же даёт всеобъемлющие полномочия и возможности.
По какой-то причине, почти никто не помнит или не знает своего истинного имени, то есть своей части полной формулы.
Так же и в формуле клятвы-обещании хранить тайну или соблюдать молчание относительно какого-либо обстоятельства содержится формулировка – в колодец и могила. Это напоминание о том важном обстоятельстве, что самое важное спрятано не где-нибудь, а именно в колодце, там же и главная могила. Это есть самая главная из тайн. Поэтому молчание о чём-то сравнивают с эталонным молчанием о самом главном секрете.
Так, получаем, примерно такую связь: Слово – молитва – имя – заложник – судьба – клятва – молчание – могила – колодец.
Я бы расшифровал клятву – клянусь именем аллаха – так: клянусь именем брата, а не бога. По-арабски аху — брат, ал — артикль…. Не знаю, откуда такие мысли в голове, но надо же чем-то себя занять в дороге.
Глава 2
Шёл три дня и три ночи по течению ручья, чтобы было чем напиться, есть не хотелось. Шел и днём и ночью пока не валился от усталости, недолго спал и шёл опять. И вот вышел, наконец, к морю.
Песок, шум прибоя и бесконечный горизонт. Постоял, вдыхая солёный воздух. Спустился с дюны и смыл кровь. Смывать кровь лучше солёной водой. Первая ночь, когда спал чистым.
С первыми лучами солнца проснулся. Огляделся и заметил недалеко от берега корабль на якоре. На берегу люди что-то грузили в шлюпки. Там же стояла палатка из легкой почти прозрачной ткани. В ней на коврах и подушках сидели двое.
Терять мне нечего. Во всяком случае, это люди, а не ящерицы. Я решился подойти к ним и попроситься на судно, почему-то уверен, что необходимо переправиться на другой берег моря. Заплатить есть чем. Все пальцы в кольцах с большими камнями.
Подошёл к палатке, остановился на почтительном расстоянии. Заметили. Из палатки вышли две красивые девушки, одеты достаточно хорошо и держатся, как подобает знатным особам. Наверное, не купцы, а богатые путешественники или паломники.
– Мир вам, добрые люди! – сказал я с коротким поклоном.
– И тебе мир, путник! – ответила с поклоном та, что была чуть моложе.
– Раздели с нами хлеб, – добавила с поклоном другая.
Я с благодарностью принял приглашение. Устроились на подушках в палатке, подали крепкий сладкий кофе, сладости, вино, хлеб и фрукты. Пригубив кофе, отломил чуть-чуть хлеба, не спеша прожевал. Больше не стоило, после такого длительного голода.
– Дамы намереваются переплыть море?
– Почему бы и нет?
– Смею ли я просить вас, взять и меня на ту сторону. Я готов заплатить, и потом, в путешествии никогда не лишни две надёжные сабли?
– Ваш внешний вид говорит о благородном происхождении, а ещё о том, что не так давно побывали в битве. Мы слышали об одной такой. В ней никто не выжил, – изогнула красивую бровь старшая.
– Знаю… хм. Очнулся ночью, когда звери начали пир. Потом шёл вдоль ручья, и вот вчера вышел к морю. К глубокому сожалению, ничего больше не могу вспомнить. Тем более не могу понять, почему и как остался жив. И еще, да, еще не помню, кто я. Не помню что за битва. И какая это страна, и почему нужно на другой берег, хм.… Если такой попутчик не вызывает вашего доверия, то не смею настаивать.
– Ну, что Вы, мы не хотели Вас обидеть. И мы готовы помочь Вам, и постараемся рассказать всё, что знаем. Что же касается Вашего имени. Если позволите, мы станем называть Вас Путник. Пока не узнаете или не вспомните своего настоящего имени. Свои же мы помним и готовы назваться, – очаровательно улыбаясь, молвила младшая.
– О, это даже больше чем я рассчитывал, – поклонился в ответ я.
– Сотенна Кристина (Катерина), – представилась младшая.
– Сотенна Элеонора. (Елена)
– Путник. (Мусафир)
– Слушать, значит исполнять, – поклонились обе.
– ???
(хранение, хранитель, хранительница (женский род) сотенна. ساتنه сатана, Сотенна. حیفظ хифз (мужской род))
Глава 3
Корабль большой и надёжный. Но главное – есть всё, для комфортного путешествия. Юные сибаритки знают толк в удобствах. Наверное, много путешествуют, и корабль стал вторым домом.
Мне отвели роскошную каюту, отмыли в ванной и уложили спать, напоив каким-то травами. О, наконец-то, заснул сном младенца. Иногда, бывает приятно ничего не помнить, а лучше и не знать. Как же хорошо и спокойно на этом корабле.
Не знаю, сколько спал, но этого оказалось достаточно, чтобы восстановить силы. Принесли чистую одежду. Из оружия взял только сабли в двойных ножнах одна над другой. Голова осталась не покрытой. На море видно далеко и, в случае опасности, можно одеть недостающую амуницию.
Так и вышел на палубу. Погода превосходная. Получил приглашение к завтраку в просторной кают-компании.
Меня просветили на счет событий в мире. Существа, которых назвал про себя ящерицами, пришли непонятно откуда и никто не помнит когда. С ними и бились. Сражения – некий древний ритуал, смысл которого мало кто уже понимал, но важность, пока, сознавали все. В битвы шли самые лучшие воины, и они всегда заканчивались гибелью всех участников.
– Так что, Вы первый оставшийся в живых, за всё время, – сказала Кристина с милейшей улыбкой.
– Значит, я что-то должен сделать. Но что?
– По пути мы намеревались посетить один остров, но если Вы спешите на другой берег?
– Ну что Вы, не стоит менять своих планов. Мне некуда спешить, – пожалуй, несколько поспешно ответил я.
– Ну, вот и славно. Будем там к завтрашнему вечеру, – резюмировала Элеонора.
– Могу ли я посмотреть карты, может быть, что-то удастся вспомнить?
– Ну, разумеется, мы предупредим капитана, – едва заметная тень пробежала по лицу Кристины.
Закончили завтрак, и я отправился в капитанскую каюту. Что-то не давало покоя, что-то в разговоре напрягало. Держались вроде бы спокойно, но. Может, просто показалось? Этот остров, что-то с ним не так, они бы не посмели настаивать, почему-то я в этом уверен. Однако же, им почему-то важно его посетить. И это не планировалось ещё вчера. Следовательно, причина во мне.
Интересно.
Да и разговор о картах смутил. Что в них такого? Что им скрывать от меня? Или они меня ждали? Так, так, мир так мал, так мал. Они не могут не знать кто я такой. Я наверняка был среди предводителей войска. Доспехи и перстни, это всё знаки власти. Рубин в тюрбане шлема, он очень большой. Я, наверняка, заметная фигура в этом мире. И мы, скорее всего, даже встречались раньше и были знакомы. Но они скрывают это или решили поддержать мою игру? Значит, не верят в потерю памяти или это такая замысловатая куртуазность?
Что же здесь происходит? Команда корабля относится ко мне с подчеркнутым, даже, ритуальным почтением. Почему? Такое отношение кажется естественным, ощущение не спутаешь ни с чем. Они, следовательно, тоже знают, кто я. Кто же я?
Нет, не буду смотреть карты. Дамы не хотели бы этого. Зачем расстраивать? Пусть старушка судьба ведёт меня, а карты и компас, это так скучно. Кажется, я становлюсь самим собой.
Глава 4
Но что это? Марсовый кричит, что с права по курсу три пиратских галеры. Нужно взять недостающую амуницию. Я спустился в каюту. Когда поднялся, готовым к бою, все уже были на палубе и в полном вооружении. Даже хозяйки судна в доспехах и при саблях.
Поднялся на мостик. Капитан сказал, что уйти при таком ветре не получится, а против трёх галер с таранным носовым приспособлением у нашего мирного парусника никаких шансов.
– Кто у них на вёслах? – спросил я капитана.
– Пленные и рабы.
– Приготовьте всё ценное для эвакуации на захваченную галеру. Капитан, Вы с командой остаётесь с дамами и имуществом, брать только необходимое. Дайте мне трёх лучших фехтовальщиков. Мы захватим галеру, с которой вы сцепитесь. Когда же наш корабль, пробитый другой галерой начнёт тонуть, переходите на захваченную.
Капитан коротко посмотрел на Кристину и согласно кивнул.
Ну, вот, началось. Сабли сами кинулись в руки, и завертелось. Нет, я работал не как банальная мясорубка. Это был смерч, ураган, воплощённая стихия.
Успевал замечать лишь глаза обезумевших пиратов, но, ни тел, ни рук, ни их голов не видел. И мне было хорошо. Это удивило. Я что, машина для убийств? Во всяком случае, партнёры не поспевали за мной. Да и кто бы поспел?
Всё прошло, как я и спланировал. Столкнулись с центральной галерой, та, что была слева проткнула своим носом наш бок, правая причалила к центральной. Я, ураган стали, в какие-то мгновения смёл всё, что было живого на всех трёх. Так, что смогли, не спеша, выбрать самую подходящую.
Все гребцы получили свободу. Им предложили хорошую плату за работу гребцами. И так тремя кораблями двинулись к острову. Наше судно, получив пробоину, затонуло. С него успели снять всё необходимое. Это вдохновляло.
После битвы, в которой никто из нашей команды не погиб, все смотрели на меня буквально, как на бога войны. Трепет, почитание и священный мистический ужас. Весело. Что же там, в битве, много было таких? Почему же я не вырезал всех ящериц? Или они не хуже? Чёрт, что же у нас за противник такой?
Глава 5
Остров. Почему-то я представлял себе песчаный пляж и много зелени, а остров оказался нагромождением скал. Волны бились с каким-то неистовством в эти скалы. Казалось, что они пытаются разбить, расколоть, стереть в порошок. Все смотрели как завороженные на это буйство водной стихии. Может быть, остров мешает волне разогнаться и продолжить путь?
Интересно, как здесь причаливают? Похоже, я знаю. Да, чёрт побери, ведь это Остров Драконов. И здесь никто не причаливает. Я спокойно снял с себя доспехи и одежду, оставил лишь короткие штаны. Оглянулся, все, молча, смотрели на меня, потом преклонили одно колено и склонили голову. Я взобрался на борт и прыгнул в воду.
Волна сама понесла к скалам. Доплыть может лишь тот, кто имеет на это право. Любой другой просто разобьётся вдребезги. Волна как будто на ладонях нежно вынесла меня на широкий уступ скалы. Спиной чувствовал восторженные взгляды с корабля. Все вздохнули с облегчением, а я карабкался как паук по совершенно отвесной скальной стенке, цепляясь за мокрый и скользкий камень. Хорошо, что снял обувь.
Забравшись наверх, помахал своим спутникам и двинулся к центру острова. Во все стороны простирался однообразный пейзаж из ровной каменной поверхности. Какое-то чутьё вело в нужном направлении. С каждым шагом продвижение замедлялось. Воздух становился всё более вязким, при этом дыхание выравнивалось, пульс замедлялся. Наверное, это очередной защитный полог. Всё это нисколько не удивляло.
Мысли становились прозрачными и неподвижными, взгляд воспринимал круговую панораму, как будто смотрел не глазами, а всем телом. В уши лилась волшебная музыка, другого определения для неё не подберёшь. Хорошо или плохо? В таком состоянии даже вопросов таких не может возникнуть. Это состояние можно только ощущать, объяснять или описывать его не хватит слов. Сказать, что это был транс, ничего не сказать. Возможно, именно так сливается сознание души с сознанием духа и тела.
Поскольку в таком состоянии время течет и соответственно воспринимается по иному, определить, сколько шёл немыслимо. Там лишь миг, здесь день год, или наоборот. Однако, все-таки одолел этот заслон и, вывалившись из неописуемого состояния очутился у восхитительного водопада. С высоты метров в сто поток, не поднимая брызг, падал в неподвижное зеркало озера. Натешив взгляд чудным видом, поплыл к водопаду.
Вода наполняла тело такой ошеломляющей мощью, что начал понимать, как удавалось изображать ураган во время сражений. Иногда погружаясь под воду, плыл ни куда не торопясь, насыщаясь покоем и силой. Водопад скрывал вход в пещеру. Поднырнув, вынырнул уже совсем в другом мире.
Пещера начиналась тоннелем. Выбравшись на сушу, пошёл по ровному и почему-то теплому полу. Тоннель петлял, поднимался, опускался, поворачивал в совершенной темноте, и я передвигался, используя другие чувства.
Мы видим, лишь отраженный от предметов свет. А свет есть поток колебаний. Колеблется же в мире всё. Только колебания эти имеют разные характеристики. Мозг способен анализировать колебания всякого рода, а информацию он получает ото всех органов чувств. Поэтому можно воспринимать мир и, не пользуясь отраженным светом.
Пока шел, в голове проносились картины прошлого и будущего, но проносились не с целью дать информацию, а напротив, очистить сознание. Наверное, туда, куда направляюсь необходимо прийти совершенно чистым. Все картины, не зависимо от содержания воспринимались благостно, не просто безразлично, а именно благостно. Только так можно безопасно для окружающего мира и для себя очиститься от эмоционального груза.
Глава 6
Вот и дверь, знак солнца и ключа, и надпись – «войдя, нельзя вернуться». Для тех, кто понимает, это значит, что выйдешь уже другим. Надпись и знаки светились в темноте или так казалось, во всяком случае, я видел их и обычным зрением.
Толкнув дверь, вошёл в освещенный куполообразный зал. Стены и пол испещрены надписями. Мог бы их прочесть, но сейчас я здесь не за этим. В центре зала на постаменте или вернее над ним висел, переливаясь всеми цветами Камень.
На полу, свернувшись калачиком, спал дракон. Дракон – хранитель драгоценности. Дышал он ровно и редко. Я подошёл к нему и опустил руку на теплый влажный нос. Он открыл глаз и улыбнулся, и даже как то совсем по-кошачьи мурлыкнул.
– Привет, малыш. Скучаешь?
– Привет, Кара. Что так долго?
Вот значит, как меня зовут. Да, знакомое имя, как же я мог забыть? А этого юного дракона так и зовут – Малыш, я-то его сначала просто так ласково назвал, а это его имя. Разумеется драконье имя у него другое. А я, увидев его когда-то в первый раз, дал ему такое имечко. Уж очень он умильным показался.
– Ты что, начал чувствовать время? Или да, ты слишком был молод, когда заступил на пост. Тебе бы ещё играть и развлекаться, а приходится нести службу.
Малыш вздохнул, как будто уже прожил жизнь и стоит на крою, всё познавшим дряхлым драконом. Это потрясло до глубины души. Детские, наивные глаза, еще не сформировавшееся до конца тело и такой вздох! Бедняга, я ничего не могу сейчас сделать, но когда придёт время.
Драконы на нашей стороне. Тех, кого я называю ящерицами, мы породили вместе с драконами. Они плод нашей роковой любви. Поэтому они и не драконы и не люди. Но вместо того, чтобы ещё сильнее скрепить узы нашей дружбы с драконами они стали врагами и тем и другим.
– Тут я чувствую всё и ничего, – совершенно опустошённым голосом прошептал Малыш.
– Ничего, ничего, сейчас я подойду к Камню, и всё пройдёт. Ты не будешь таким грустным. Прости, я проделал длинный путь по сломанному миру, и я спешил, как мог.
С такими словами двинулся к постаменту. Камушек держался чуть лучше, и старался не показывать, насколько ослаб, всё же он намного старше дракона.
Простерев над ним руки, закрыл глаза. Мы стали одним существом и это существо слилось со вселенной. Так восполняли силы, пока не восстановили их целиком.
Убрав руки от Камня, открыл глаза. Всё преобразилось до неузнаваемости. Малыш даже подрос и светился, как ёлочная игрушка. Камень тоже изменился, сияние его уходило куда-то далеко за стены пещеры. Причём, я уверен, что очень далеко, точнее, на то расстояние, которое он и должен питать своим сиянием. Все радовались жизни, как будто еще мгновение вечности назад не они с нею прощались.
– Вот и славно, теперь я за вас спокоен.
– Да, можешь не беспокоиться, иди, тебя ждут.
Глава 7
Обратный путь пролетел молниеносно. Тоннель, озеро, каменная равнина, скала. Со скалы я просто прыгнул в набегавшую волну. Она нежно закинула меня на борт галеры. Там, все стояли в таком же положении, в каком я их оставил. Они находились в полусне. Я поднял одну руку вверх, другую же протянул в их сторону. Камни в кольцах сияли ровным внутренним светом.
Все начали приходить в себя, взгляд стал осмысленным и я опустил руки. Вдруг захотелось спать, и я дал знак встать и заниматься своими делами. Меня проводили в каюту, и я моментально отключился.
Наша флотилия двигалась под парусами к намеченному берегу. Одевшись и позавтракав, я сидел за столом в каюте с бокалом вина. Вошла Кристина и молча с поклоном, положила передо мной книгу в кожаном переплёте. За ней Элеонора с такими же церемониями поставила письменные принадлежности. Так же, не говоря ни слова, они покинули каюту.
Что ж, такая процедура, необходимо сделать запись в Книге Судеб. Один Камень восстановлен на полную мощность, значит, часть мира должна изменить свой облик. Иначе энергия, которую Камень приносит в мир, оставшись без поставленной задачи, начнёт разрушать. Пусть уж лучше строит, согласно утверждённому плану Великого Архитектора. Запись сделана, теперь подпись и всё.
Пока писал, обратил внимание на появившиеся тени, наверное, они хотели что-то сказать или спросить, но у меня от писания пересохло в горле, и я выпил бокал вина. Как только поставил пустой бокал на стол, тени исчезли. Так, вино, значит, отключает чувствительность, необходимую для такого рода контактов. Хорошо, что я хоть в книгу успел запись сделать до того, как отпил вина.
Вышел на палубу, кажется, будет шторм. Ветер крепчал, все готовились к буре. Мои дамы забрали книгу и принадлежности, наверное, они хранительницы? Эх, а буря начинается не шуточная. Только я себя чувствовал восторженно, другим такое дело развлечением не казалось. Надеюсь, мой бодрый вид их поддержит.
С момента возвращения, я ни с кем ещё не обмолвился ни словом. Говорить не хотелось, а они не решались. Но буря, что за диво! Я и не подозревал в себе такую любовь к бурям. Ах, да я же в бою и есть буря! Наверное, стихия, просто, так выражает мне своё почтение. Как же хорошо! Или это естественная реакция природы на сдвиги Камней? Она ведь получила такой допинг.
Порой казалось, что буря это просто весёлый щенок радующийся встрече с хозяином. Никто так, как собаки не умеет радоваться встрече. Изображать щенячий восторг по-настоящему способны лишь щенки. Потому собаки самые преданные существа, по причине своей уникальной искренности в проявлении чувств.
Ну, это уж очень большой щенок. Надо бы его попросить, никого не убить на радостях. Пусть мои люди тоже перестанут бояться бури.
Уже ничего не было видно, только вода и пена. Изредка, всполохи молний. На слух тоже ничего не разобрать. Буря учит нас чувствовать всем существом. Иначе, как она может ещё с нами разговаривать? Возможно, в бурю погибают те, кто не умеет с ней говорить, чьи чувства слепы и глухи? Поэтому их запускают на новый круг жизни, на который, увы, не все могут пройти, минуя смерть. Такая вот забота, или обычная работа матрицы мира.
Почему-то подумалось, что очистительный ураган должен пронестись по всей территории действия реанимированного Камня. Так что природа не бесновалась, она просто делала свою работу, честно, как умеет только она. Никаких сделок, компромиссов, поблажек и привилегий. Тот, кто это понимает или чувствует, никогда не будет бояться стихии.
Глава 8
Утром всё успокоилось, к приходу солнца всё должно быть начисто вымыто. И то, что осталось, может радоваться солнцу уже потому, что закончилась буря. Так начинают ценить драгоценные мгновения жизни и понимать, что смерть всегда рядом. И что только она есть главный критерий истины.
Солнце казалось тоже умытым, у него, похоже, была своя буря. Хотя, буря у нас на всех одна, как впрочем, и солнце. И Камни и мы – часть его света, мы – единый организм. Потому и бывают времена, когда солнце становится тусклее, а люди стараются недостаток света компенсировать за счёт других источников. Приводит это обычно к катастрофе.
Если мы не можем или не хотим воспринимать нужное количество света от солнца, оно это чувствует и уменьшает интенсивность потока, а использование других источников создаёт иллюзию, что можно вообще обходиться без солнечного света. И его начинают игнорировать. Люди всё меньше смотрят на солнце, на луну, на звезды. Они вообще забывают, что надо смотреть на небо. А наши глаза – транслирующий свет прибор. Передаёт он в обе стороны. Светоч нашей души излучает свой свет и в нем нуждается окружающий мир.
Но люди, порой, забывают, что все должны что-то давать, а не только получать и что это не всегда равноценный обмен. Обмен вообще не бывает равноценным, он может быть взаимовыгодным, взаимонеобходимым. Для обмена нужны минимум две стороны и взаимное желание. Когда же солнце начинают воспринимать, как простой светильник или грелку, его исключают из естественного обмена.
В такие моменты потребности в освещении и тепле удовлетворяются при помощи суррогатов и душа не получает, и не отдаёт ничего. Поэтому сколько не подсвечивай улицы и дома искусственными источниками света на душе светлей не становится. И солнце, в обиде, становится мрачным и серым.
Нынешним утром, солнце сияло как никогда. И глаза моих спутников отвечали ему внутренним огнём. Так завороженными и встретили этот рассвет. Кристина и Элеонора встали по бокам, положив руки на мои плечи. Такой пронзительной тишины я даже не припомню. Море – зеркало, видимо, его тоже захватила красота момента, и оно боялось шелохнуться.
Несмотря на бурную ночь, никто не чувствовал усталости. Галеры не особенно пострадали. Все, улыбаясь, рассказывали друг другу свои впечатления от пережитого. Меня окружали счастливейшие из людей. Теперь они не боятся ни бога, ни чёрта. Они прикоснулись к великой тайне жизни и узнали, что живут не зря, и если умрут, то это тоже будет не зря.
– Я не буду смотреть карту, положусь на ваши знания. Идём к следующему Камню, – тихо сказал хранительницам…
