Дом для капраса
фэнтези роман из цикла "хроники черной империи"
автор akel
31. Подземный мир
Невиданные красоты подземного мира манили меня к себе. В земных недрах бурлила разумная жизнь. Камни постоянно переговаривались друг с другом, испуская свое уникальное излучение. Их голоса походили на музыку. Подземные реки были оживленными магистралями, по которым минералы путешествовали по подземному миру и выходили на поверхность.
Я мчалась сквозь толщу земли и улавливала приветственные сигналы, посылаемые подземными сородичами. Страстно стремясь достигнуть ядра, я не успевала насладиться красотой каждой песчинки, встреченной на моем пути. Этот мир можно изучать бесконечно. Он приветлив и опьяняюще прекрасен.
Вдруг среди музыки недр я услышала мелодию, которая показалась мне до боли родной и любимой. Забыв о своем желании достигнуть ядра, я пошла за музыкой, как за путеводной нитью. А она постепенно выводила меня на поверхность. Чуть не запутавшись в корнях деревьев, я прошла через каменную толщу фундамента и снова оказалась в Георгиевском храме.
Кара так и сидел на полу, согревая своим дыханием мое холодеющее тело. Его глаза были полны слез. Захотелось успокоить его, обнять и сказать что-нибудь приятное. Но для этого я должна вернуться в свое сброшенное на пол физическое тело.
Воплотившись в себя, я почувствовала сильную резь в груди. Было больно дышать и шевелиться. Невольно вырвавшийся стон, обрадовал Кару. Он крепко прижал меня к себе и поспешил вынести из храма.
Солнечный свет слепил глаза. Вокруг столпились врачи.
– Кара, – шептала я еле слышно.
Боль у груди мешала дышать и разговаривать. Но Кара наклонился к самым моим губам.
– Говори, – твердо, но ласково сказал он.
– Ты звал меня из-под земли?
– Я.
– А там было так красиво. Я хотела остаться. Но услышала твой голос.
– Вот и умница. Давай я заберу у тебя Амура? Пока он тебя снова под землю не утащил.
Врачи суетились вокруг меня, обрабатывая рану на груди. Но амулет мешал им, а дотронуться до него они не решались. Кара положил на Камень свою горячую ладонь. Я почувствовала, как Амур радостно замурлыкал и попросился к нему на руки.
– Смотри, а Камень изменил свой цвет, – сказал Кара. – Был пурпурный, а теперь стал нежно-розовый. Интересно.
Осмотрев меня, доктор сказал:
– Рана не серьезная, царапина. Но все равно нужно съезить в госпиталь и наложить швы. Это здесь совсем недалеко.
– Тебе было так больно из-за Камня, – объяснил Кара. – Вы с ним слились и он начал преобразовывать твою плоть. Думаю, это произошло из-за обряда, который провели близнецы. Поехали в госпиталь. Можешь сама идти?
Когда Кара снял с меня амулет, я сразу же почувствовала облегчение. Резкая боль прошла, дышать стало легко и приятно.
Площадь вокруг храма отцепила полиция. Дипломатический кортеж уже уехал. На парковке остались две машины “скорой помощи” и несколько больших черных джипов. Двери в собор были распахнуты, внутри горели яркие лампы и суетились криминалисты. На улице прохаживались спецназовцы в черной униформе с масками на лицах.
В госпиталь Кара решил ехать на джипе. Мы с ним устроились на задних пассажирских сидениях, а рядом с водителем сел вооруженный боец.
Теперь я могла спокойно рассмотреть Кару. Он был одет в ту же черную форму, что и остальные спецназовцы. Его длинные волосы были распущены и непринужденно струились по плечам.
– Едем по объездной, – сказал сопровождающий нас воин. – Мост через Колокшу перекрыт из-за аварии. Сейчас туда пожарные подъехали. Нам лучше в объезд.
– Да, там теперь надолго, – согласился Кара.
– А что случилось? – спросила я.
– Четыре машины съехали с моста и загорелись, – объяснил спецназовец.
– Не справились с управлением, – подтвердил Кара. – Дождь, дорога скользкая, скоростной режим превышен.
При этих словах меня пронзила догадка.
– Кара, а это, случайно, не наши дипломатические машины?
– Да, они. А что тебя удивляет? Ребята понервничали, не справились с управлением. А тут еще мост начали ремонтировать.
– И потом был пожар?
– Был, – кивнул Кара. – Думаю, никто не выжил.
– Я думала, всех арестовали.
– Это не так-то просто, они дипломаты. Да зачем нам с ними возиться? Все что надо, мы узнали. Один из них даже сделал звонок своему заокеанскому боссу. Отчитался. Думал, говорит по закрытой связи. А она для нас давно уже не закрытая. Только это военная тайна, не проболтайся.
Сказал это, Кара улыбнулся и поднес палец к губам.
– А что стало с близнецами?
– Тоже в реке сгорели. Оказалось, это отпрыски французского аристократического рода. Надо их проверить. Думаю, и их предки мешали нам с Камнями. Посмотрим, что Дмитрий выяснит.
32. Разъяснения генерала
Госпиталь располагался где-то в окрестностях Суздали. Пока мне обрабатывали рану, Кара не отходил ни на шаг и бережно держал за руку. Растроганная его заботой, я старалась не капризничать и стойко переносить болезненные процедуры.
Больше всего я переживала, что в таком виде могу показаться мужчине своей мечты совсем непривлекательной. Так получается, что он видит меня только в экстремальных обстоятельствах, когда моей жизни что-то угрожает. Вдруг в его сознании запечатлеется, что растрепанные волосы, болезненный цвет лица и перепачканная одежда – это мое нормальное состояние?
Я была очень благодарна Каре за заботу, но мне хотелось, чтобы он воспылал ко мне страстью. А в таком неприглядном виде, как мне казалось, я не могла вызывать у него вожделения.
После госпиталя мы снова поехали в Юрьев-Польский. Движение по мосту через Колокшу уже восстановили, но разбитые машины с места аварии еще не увезли.
Мы медленно проехали по мосту. Увиденное показалось мне фантасмагорией. Маленькая речка с быстрым течением стала непреодолимой преградой для уверенных в своей неуязвимости врагов.
Обгоревшие остовы черных дипломатических машин были аккуратно расставлены у дороги и подготовлены к эвакуации. Рядом лежали тела погибших, прикрытые черным целлофаном.
– Какой ужас, – не сдержала я вздох.
– Кровь – часть ритуала, который они сегодня провели в храме. Но враги планировали залить Камни твоей кровью и прервать твою жизнь. А вышло все иначе, – ответил Кара.
Подъехав к Георгиевскому храму, мы увидели, что все подъезды к нему были заставлены автомобилями. Приехали телевизионщики и обычные зеваки, жаждущие сенсации. Полицейские никого не пропускали через отцепление.
– Не будем близко подъезжать – слишком много камер вокруг, – сказал Кара. – Он сам сейчас придет.
Минут через десять нашей машине подошел спецназовец с маской на лице.
– Аня, двигайся на середину, – сказал Кара. – Он с нами сядет.
Я обрадовалась. Подумала, что нам троим станет тесно на заднем сидении джипа и поэтому мне у меня появится возможность на законном основании прижаться к Каре, почувствовать его тепло.
Несмотря на все пережитое, наши отношения с ним являлись образцом целомудрия. Он обращался ко мне с неизменной нежностью, как к младшей сестренке. Мне же хотелось получить от него мужское внимание, а не родственное или дружеское.
Спецназовец сел в автомобиль рядом со мной и мы тронулись. Вопреки ожиданиям, на заднем сидении джипа оказалось достаточно просторно. Но мне так сильно хотелось прижаться к Каре, что я совершенно бесцеремонно придвинулась к нему.
– Тебе все еще страшно? – ласково спросил он, обнимая меня.
– А бояться уже нечего, – сказал спецназовец, стягивая маску с лица.
Это был Дмитрий!
– Сняли показания с камер в храме. Хорошо записалось. Я как чувствовал, что надо снимать алтарь, – продолжил он.
– Вы знали, что они ожидают нас в храме? – спросила я.
– В храм мы их сами и заманили. Для спецоперации лучшего места и не придумаешь. Мы знали, что они следят за машиной и надеялись, догадаются, куда вы направляетесь. Про Юрьев-Польский ваш гид Миша несколько раз намекал. И вы сделали вид, что поддались на его агитацию.
Я готова была забросать Дмитрия множеством вопросов. Но для начала спросила:
– А куда мы сейчас едем?
– В Москву, – ответил Кара. – Соскучилась по дому?
По дому я нисколько не скучала. Наоборот, мне стало грустно, что это приключение уже заканчивается. И когда в следующий раз я увижу Кару? Захочет ли он встретиться со мной просто так, безо всякого повода? Или чтобы увидеться, мне придется снова попасть в какую-нибудь передрягу?
Но сначала мне надо было разобраться в этой истории – слишком многое еще оставалось непонятно.
– А можно рассказать мне, как проходила наша операция? – попросила я. – Без разглашения военной тайны, разумеется. А то я совсем ничего не поняла.
– Разумеется. Ладно, давай я начну, – ответил Дмитрий, . – Как ты и предполагала, твое участие в операции началось с того самого поста в жж, где ты описывала свой сон про защитное кружево Земли. Камни передали через тебя информацию, которую мы ждали из другого источника. Так часто случается: ждешь в одном месте, а удача неожиданно подстерегает в другом. К счастью, мы нашли тебя первыми. Антихранителей тоже заинтересовал твой рассказ. Но мы обогнали.
– И они хотели меня убить?
– Да. Они почуяли, что в мир пришла Хранительница. Этого нельзя было допустить.
– Но разве их цель не уничтожение Камней? Они могли бы похитить меня и выведать места их расположения.
– Стоило тебе сильно напугаться, и Камни тут же отключили бы тебя от своего информационного поля. Пароль на вход в их сеть – любовь. Только на этом языке с ними можно разговаривать. Так что похищать тебя было рискованно и бесполезно. Надежней, просто убить. Но сделать это открыто они не могли, зная, что ты уже попала в зону нашего внимания. К моменту, как они вычислили твой адрес, мы уже охраняли тебя.
– Не помню, чтобы меня кто-то охранял.
– Поверь, мы умеем это делать незаметно. В то утро ты слишком спешила на работу. Не помнишь электрика, который чинил щиток, когда ты выбегала из квартиры?
– Да, я еще об него чуть не споткнулась, а он смачно выругался. Даже настроение испортил.
– Это он умеет, – улыбнулся Дмитрий. – Но ведь все получилось вполне натурально? Машина тоже не завелась не случайно. Мы боялись, что они устроят автокатастрофу. В тех обстоятельствах ее сложно было предотвратить.
– Вы что-то испортили мне в двигателе?
– Нет, не переживай. Мы просто дистанционно поработали с сигнализацией. Заглушили мотор и тем самым отправили тебя на метро. Тебя сопровождал Алексей. Не обратила на него внимание?
– Я его не видела. Но я обычно и не смотрю по сторонам. У меня все мысли были о работе, и я уже сильно опаздывала.
– В метро произошла накладка, не смогли помешать килеру. Но когда он занес руку, Алексей тебя толкнул. Удар прошел по касательной.
– Но как же я не заметила Алексея?
– Килера мы задержали, но ничего интересного он нам не рассказал. А что было дальше, ты уже и сама знаешь. Алексей пришел к тебе под видом следователя. И больше уже от тебя не отходил.
– Но я видела его фото на сайте полицейского управления. И его удостоверение выглядело вполне правдоподобно. У меня до недавнего времени и не возникало сомнений, что он полицейский.
– Мы умеем работать. Хотя и стараемся быть незаметными.
– Ника тоже из вашей организации?
– Нет, ты же сама ее нашла. Мы знали, что ты будешь искать единомышленников и помогали, чем могли.
– А кем был Юрий Иванович, который представился следователем и спрашивал про Кару?
– Он работал на Антихранителей.
– Хорошо, что я не поверила ему и не уехала с ним.
– Мы бы тебе и не дали это сделать, не переживай. Что еще тебе рассказать? Ты ведь сама уже о многом догадалась.
– Они следили за нашей машиной?
– Да. Помнишь, на Белорусской у бара на тебя наскочил молодой человек? Он бросил тебе в карман пальто маячок. Они постоянно знали, где ты находишься. Кроме того времени, когда вы были у нас на полигоне. Мы его заглушили.
– То есть вы с самого начала знали о маячке? Мы от них постоянно пытались скрыться, а они нас находили и пытались убить? Я все думала, как им это удается.
– Мы знали. Маячок был нашим шансом вывести всю эту банду из тени. Все это время мы играли с ними, заманивали.
– Но в кармане моего пальто не было маячка. Я бы заметила его.
– Конечно, его там не было. Зачем бы мы стали так рисковать? Вдруг бы ты нашла его и выбросила. Маячок мы спрятали в машине. А ты, кстати, это пальто больше и не надевала. Оно у тебя так в сумке и пролежало всю дорогу.
– Это потому, что когда мы были на полигоне, Маруся принесла нам с Никой кучу стильной одежды в дорогу. И я выбрала кожаную куртку.
– Ваши преследователи так и решили, что маячок в пальто, а пальто в багажнике.
– Но мы же поехали во Владимир с целью разбудить Камни. А враги, зная о наших передвижениях могли помешать нам.
– Сначала, они хотели просто вас убить. Помнишь, как вы чуть не столкнулись с грузовиком? А когда они узнали, что у тебя амулет с Амуром, решили завладеть Камнем. Значит, действовать им предстояло более изощренно.
– А как они узнали про Амура?
– Помнишь, тебе стало плохо в одной из церквей? Миша вынес тебя на руках, а Маруся расстегнула пуговицы на вороте, чтобы тебе стало легче дышать. Тогда он и увидел Камень. Виду не подал, но Маруся уловила его заинтересованный взгляд. С того момента их тактика резко поменялась. Они стали думать, как бы заманить вас в ловушку.
– Маруся сразу поняла, что Миша работает на наших врагов?
– Да. Она очень наблюдательна.
– Миша рассказал нам много интересных вещей.
– Разумеется, он же в теме. И прекрасно понимал, чем вас можно заинтересовать и завлечь. Сейчас он нашим ребятам свои истории рассказывает. Мутный тип. Когда понял, что дело проиграно, стал умолять, чтобы его арестовали. А знаешь, в какой момент они решили, что надо срочно действовать?
– Нет.
– Когда вы были в Дмитриевском соборе, ты хотела рассказать о своем виденье. Алексей тебе не позволил. Но ваш эксурсавод понял, что ты вступила в связь с миром предков, оберегающих эту землю. Этого нельзя было допустить.
– Поэтому при выходе из храма на нас напали? Но ранили Нику.
– Они были наготове. Миша подал сигнал. Тогда Сноуден уже отслеживал все его звонки и передвижения. Они не знали, какую роль играет Ника. Но к смерти приговорили вас обеих. Видимо, где-то рядом находились близнецы, чтобы забрать Камень. Тогда мы ничего про них еще не знали.
– Но это глупо, нас же было было пятеро. И один из нас полицейский. Что же они всех убили бы?
– От вас ничего не осталось бы, если бы Сноуден вовремя не вызвал подкрепление. И наши ребята хорошо сработали: Алексей тебя своим телом закрыл, Маруся спасла Нику. Обычно они не промахиваются, а тут всего лишь ранение.
– А я ничего этого не видела.
– Все произошло очень быстро. Олег, полицейский, тоже ничего не успел сообразить. Но понял, главное в таких ситуациях – нашим не мешать.
– А потом машину с маячком мы оставили на территории полицейского участка, а сами скрылись?
– Да, они караулили машину. И готовились к развязке.
Я задумалась, о чем бы еще спросить Генерала. Но в голове царил хаос из мыслей и ощущений.
– Большое счастье, что все закончилось так удачно, – продолжил Дмитрий. – В этом плане было слишком много рискованных моментов. Вас могли легко убить, а Камень похитить. И спецназ сопровождать вас не мог, чтобы не спугнуть преследователей. Ведь мы могли бы с тобой проехать с Камнем по храмам и не подвергая никого такому риску. Но тогда бы так и не добрались до Антихранителей. А врага надо знать в лицо. Знаешь, почему мы решились на эту операцию?
– Надеялись, что Камни защитят себя и нас?
– Нет. Камни сами нуждаются в защите. Они – не оружие. Их нельзя использовать как автомат Калашникова, они действуют иначе. Мы пошли на это только потому что все это время за вами зорко наблюдал Ика.
– Он тоже был во Владимире?
– Нет, он в Москве рядом с Капрасом. Но расстояния для него не имеют значения. Силой мысли он расчищал перед вами путь и оберегал от опасностей. Предчувствуя, какие планы строят враги, Ика заглушал их, заменяя другими. Он нашептывал, что надо делать и им, и вам. Так постепенно и привел дело к развязке. Даже звонок заокеанскому боссу был сделан по его внушению.
– А почему Ика не мог сразу силой мысли вычислить их всех?
– Не забывай, мы имеем дело с Антибогом. Не так-то просто к нему подступиться. Но я не силен в этом, Кара лучше расскажет.
Пока мы разговаривали с Дмитрием, Кара не проронил ни слова. Но теперь пришла его очередь объяснять:
– Ты когда-нибудь сама поймешь, что из себя представляет Антибог. Это печальная история. Но сейчас не хочется о грустном. Все потрудились на славу. Враги выявлены и частично уничтожены. Камни разбужены и взбудоражены пролившейся кровью. Механизм оздоровления запущен. Сейчас меня волнует, как бы внушить людям, что надо менять образ мышления. У них уже не осталось времени, чтобы быть бездумными паразитами, потребителями жизненных благ. Назначение человека – дарить любовь и жить в радости. Нам нужен разумный народ, думающий. Иначе иммунная система Земли станет воспринимать людей как врагов.
33. Про окаменение
Стемнело. За разговорами мы и не заметили, как подъехали к Москве. Переночевать решили на полигоне, а утром навестить в госпитале Нику.
Дмитрий пошел в свой кабинет, а Кара помог мне отнести сумку с вещами в гостиничный номер.
– Может, что-нибудь перекусим? – предложил он, зайдя в спальню.
– Да, – обрадовалась я, только сейчас ощутив, насколько сильно голодна. – А здесь есть какое-нибудь кафе?
– Здесь есть все, что угодно, – ответил Кара. – Может, попросим, чтобы ужин принесли прямо в номер? Ты устала, наверное. Не хочется никуда идти?
– Да, устала. Лучше здесь поужинать .
Я очень обрадовалась, что Карой решил остаться со мной наедине. Захотелось придать нашей трапезе романтический оттенок. Поэтому, пока Кара заказывал блюда и распоряжался официантами, я спешно приводила себя в порядок.
После бурных событий прошедшего дня моя одежда и волосы были перепачканы храмовой пылью и пятнами крови. Грудь стягивала плотная повязка, пропитанная лекарствами. Но я не обращала внимание на боль и неудобства. Окрыляло ощущение, что потрясающий мужчина ожидает меня сейчас в спальне.
За ужином я спросила Кару:
– Почему ты сказал, что если Амур останется у меня на груди, то я могу окаменеть? Это такая шутка?
– Ты напугалась? Окаменение – обычный процесс замещения минералами органических тканей. Видела в музеях скелеты динозавров? Это же не кости, а окаменелости. В таком виде они могут тысячи лет храниться.
– Но они и каменеют в течении долгого времени, наверное.
– Не обязательно, это может происходить довольно быстро. Все зависит от активности Камней. А сегодня в храме близнецы провели ритуал, пробудивший их. Думаю, они сами не понимали, что делают. Никто из них не ожидал такой бурной кремниевой реакции. Ты почувствовала, как Амур прилип к твоей коже?
– Я это увидела. Не почувствовала даже, когда они стали отковыривать его кинжалом.
– И твоя душа рвалась уйти в недра земли?
– Да, под землей было восхитительно, – утвердительно кивнула я.
– Надо будет просмотреть все видеозаписи из храма и перевести стихи, которые читали близнецы, – продолжал Кара. – А знаешь, откуда пошла традиция делать каменные изваяния Богам? Статуи – это и есть Боги, души которых ушли, а тело преобразовали Камни. Окаменение – идеальное мумифицирование.
– Все статуи Богов раньше были живыми?
– Некоторые из них. Ты видел окаменелые отпечатки растений? На камне можно рассмотреть даже самые мелкие прожилки листьев. Что уж говорить о чертах лица и прическе? Окаменелые Боги выглядят как живые.
– А они могут снова ожить?
– Органическим тело уже не станет. Но ведь Камни тоже живые. Они могут перемещаться, менять форму. Изваяние сохраняет связь с Божественной душой. Можно провести ритуал и призвать Бога. Но если он решит, что его зря потревожили, что может и молнией стрельнуть.
– Мне становится жутко от мысли, что статуи – это окаменелые тела. Пусть даже и некоторые. А по виду их как-то можно различить?
– Я различаю. Но бывает, что тело преобразовывается в камень и не сохранив портретного сходства с оригиналом. Это может быть небольшой булыжник или огромная скала. У многих народов сохранились подобные легенды. То танцующие ведьмы в камни обращаются, то княжеское войско. Или хотя бы вспомни жену Лота, которая в миг стала каменным столбом.
– Это когда Бог разрушил Содом и Гоморру? Жуткая история.
– Но к счастью, с тебя я успел снять амулет с Камнем. А близнец не понял, что происходит: со всей силы кромсал тебя кинжалом, а тот отскакивал, как от мрамора.
– В одном из православных журналов прочла историю, как одна девушка окаменела с иконой в руках. Она сняла ее со стены и начала танцевать. Но вдруг словно превратилась в мрамор. Позвали врачей, они никак не смогли ей помочь. Иголки от шприцов только поломали.
– А с какой иконой она танцевала?
– Со святым Николаем.
– Так ты Ику как-нибудь об этом расспроси. Девушку, конечно, не спасли?
– Нет. Она на какое-то время пришла в себя и тело обмякло. А потом умерла и ее похоронили. Но говорят, что эта история лишь выдумка.
– А может, и до сих пор бедняжка стоит где-нибудь в виде памятника. Спроси Ику.
Было уже глубоко за полночь. Темная спальня освещалась лишь уютным светом настольной лампы. Кара рассказывал, и я растворялась в музыке его голоса.
– О, ты уже засыпаешь, – сказал он. – Отдыхай. День был тяжелый. Не буду тебе мешать.
Я хотела что-то ему возразить и придумать благовидный предлог, чтобы задержать возле себя подольше. Но скромность взяла верх над желанием. Нехотя я встала с кресла и проводила его до дверей.
– Завтрак в девять. Я за тобой зайду, – напомнил он перед уходом. – А потом поедем в госпиталь. Тебя врачу покажем и Нику навестим. Хорошо?
Я грустно кивнула. Больше всего сейчас хотелось броситься ему на шею.
34. В госпитале
Утром Кара зашел за мной и мы отправились в столовую на завтрак. К моей большой радости, Алексей и Маруся тоже присоединились к нам. Они лишь несколько часов назад вернулись из Владимира.
Мы весело делились впечатлениями о последних событиях. Особенно, ребят интересовало, как все прошло в храме.
– Хорошо, что вы не вошли туда вместе со мной, – сказала я. – Я чувствовала, что должна там быть одна. Но увереность, что вы рядом, придавало силы.
– А мы интересные фотки Георгиевского собора сделали, – похвасталась Маруся. – Хочешь, я тебе скину?
– Да, конечно, – обрадовалась я. – Мне до сих пор непонятно, какое послание оставили Владимиро-Суздальские князья на стенах своих храмов?
– Надо расшифровать эти знаки, – ответил Кара.
– Думаешь, надо? А зачем? – размышляла я. – Как это поможет нам в нынешней жизни? Современники Андрея Боголюбского понимали, что он хотел сказать, поместив на стены церкви грифонов и крылатых львов. Он для них и старался. Но теперь этот язык знаков потерял свою актуальность. И нужно ли его расшифровывать?
– Нужно, – уверенно сказал Кара. – Современные люди страдают амнезией – они не знают истории своей страны. Вернее, они знают версию, исковерканную врагами. Но материальные свидетельства прошлого противоречат этой лжи. Люди начинают сомневаться. Потому многие из них готовы поверить во всякие небылицы. Ты должна понимать это состояние – у тебя ведь тоже была амнезия.
– Да, после удара по голове я даже не могла вспомнить свое имя.
– И в этот момент тебе можно было внушить все, что угодно – украсть твое прошлое, сделать другим человеком. Но в больницу пришла твоя мама и принесла семейный альбом. Она рассказывала тебе о родственниках, друзьях, увлечениях. Так постепенно ты вспомнила свое прошлое и вернула себя. С народом то же самое. Древние храмы – такие же хранители памяти, как и семейный альбом.
– Мне Ика помог все вспомнить.
– Ика помогает открыть глаза. Но люди должны понимать, что они видят, внезапно прозрев.
После завтрака Алексей с Марусей пошли отдыхать после бессонной ночи. Не зная, когда увидимся в следующий раз, мы обменялись телефонами и адресами электронной почты.
В госпиталь поехали на том же черном джипе, на котором вернулись из Владимира. Только за рулем теперь был сам Кара.
– Сначала тебя врачу покажем, в потом Нику навестим, – напомнил он. – Ты не против такого расклада?
Конечно, я была не против. Меня очень трогало, что Кара заботился обо мне. Но хотелось понять, делает он это по своей душевной доброте или питает ко мне какие-то особые чувства. Все осложнялось тем, что сейчас нас связывало общее дело. А значит, его забота о моем здоровье могла быть продиктована чисто прагматичными мотивами. Я никак не могла определить, что Кару привлекало больше: женское очарование или посвящение в некоторые тайны Магических Камней.
Чтобы не поставить Кару в неловкое положение, я старалась не показывать ему своей влюбленности. Наверняка, рядом с таким привлекательным мужчиной уже есть достойная женщина и его сердце не свободно. А наше нынешнее приключение было для него лишь привычной спецоперацией по обслуживанию Магических Камней. Я же воспринимала все случившееся как самое яркое событие в своей жизни.
Но разобраться, что на самом деле он чувствует ко мне, можно было лишь со временем. Я тайно мечтала, что между нами вспыхнет яркий роман. Но боялась, что мое появление разрушит его налаженную жизнь и причинит боль.
Когда я лежала в больнице с разбитой головой, Кара казался мне романтическим героем, приходящим в мир людей из заоблачных далей. А теперь он обрел вполне плотские очертания: делил со мной трапезу, управлял автомобилем. К нему можно было прикоснуться и почувствовать человеческое тепло. Но при этом все равно постоянно ощущалась его связь с небесным миром, словно он жил сразу в нескольких параллельных измерениях.
Я была уверена, что в каком-то из этих миров мы могли бы обрести с ним счастье. Но мне казалось, что надеяться на плотское человеческое счастье было бы опрометчиво.
– Вот мы и приехали, – сказал Кара, остановившись у госпитальных ворот.
– А нас пустят туда на машине?
– Да, у нас номера волшебные, везде пускают, – улыбнулся он.
Пока Кара выруливал между больничными корпусами, я снова погрузилась в раздумья о наших с ним отношениях. Благодаря рассказу Дмитрия, я поняла, почему Кара оказался у меня в больнице после случая в метро. На это была вполне прагматичная причина. Но даже несмотря на это, романтический флер вокруг его появления все рано никак не рассеивался.
Припарковавшись, мы вошли в хирургическое отделение. Судя по всему, хирург, к которому меня привел Кара, был его давним знакомым. Они весело болтали, не останавливаясь даже во время моего осмотра. Чтобы не смущать, Кара отошел в другой конец кабинета и старался не смотреть в мою сторону.
– Все хорошо заживает, – резюмировал доктор. – Повязку можно завтра снять и больше мне не показываться. Только если будут жалобы.
“Значит, сегодня мы с Карой расстанемся, – подумала я. – Его миссия выполнена”.
После перевязки мы пошли навестить Нику. На кровати рядом с ней сидел Ика. Увидев их обоих, я чуть не заплакала от радости.
– Это Кара, – представил Ика своего друга Нике. – Помнишь, я говорил тебе о нем?
Мы обнялись и стали наперебой задавать вопросы друг другу. Ника чувствовала себя вполне сносно. Даже на больничной койке она умудрялась выглядеть элегантно: ее темные волосы были заплетены в две трогательные девичьи косы, а черный костюм для фитнеса выгодно подчеркивал стройную фигуру.
– Ладно, не будем вам мешать, – сказал Кара, увлекая Ику из палаты.
Оставшись наедине с Никой, мы сразу же принялись обсуждать свои сердечные дела.
– Значит, это и есть твой Кара? – спросила подруга. – Видный мужчина.
– Да, он видный, добрый, респектабельный. И меня это не радует. Не вижу своего места в его жизни. У него и без меня все хорошо. Мне кажется, что он общается со мной не потому что ему это нравится, а связи с производственной необходимостью.
– Ты просто пессимистка. Так нельзя рассуждать. Если тебе посчастливилось влюбиться, радуйся этому чувству, холь и лелей его. Ика говорит, что любовь – универсальный язык, который понимают все обитатели Вселенной.
– Ты имеешь в виду Камни? – догадалась я.
– И Камни тоже. Мир вокруг нас полон жизни. И не все наши соседи по Вселенной понимают язык людей. Это другие формы жизни, у них нет глаз и ушей, чтобы слышать и видеть нас. Вот, например, Камни. Они не говорят по человечески и подают нам сигналы только когда мы настроены на волну любви. Понимаешь, любовь – это как радиоволна, на которой работают наши с ними рации. Только так они слышат нас и помогают. Радуйся, что влюбилась.
– Я радуюсь. Но полюбит ли он меня? И как у нас все сложится?
– Нет, ты не радуешься любви, – неожиданно резко ответила Ника. – Ты пытаешься удачно пристроиться в этой жизни. И теперь думаешь, получится ли с помощью Кары решить свои эмоциональные, сексуальные и какие-нибудь еще проблемы? Осталось ли еще свободное местечко рядом с ним? Или лучше поискать более надежный вариант для любовных отношений?
Я задумалась. Рассуждения Ники были логичны, хотя и противоречили распространенному представлению о любовных взаимоотношениях. Мы привыкли называть любовью стремление к физическому удовольствию и психологическому комфорту. А это явная подмена понятий.
В обществе существует убеждение, что ревность – это неотъемлемая составляющая любви. Но ревность – проявление собственничества. Мы считаем другого человека своим движимым имуществом и боимся его потерять. Разве можно это чувство считать любовью?
Меня всегда коробило выражение, которое в некоторых кругах воспринимается за аксиому: “бьет – значит, любит”. Но подобная склонность к насилию говорит в первую очередь о незрелости личности, дурном воспитании. Но никак не о любви.
Любовью принято называть вожделение, сексуальный фетишизм, когда для физического удовлетворения требуется объект с каким-то конкретным набором качеств. И выражение “хочу тебя” стало уже синонимом “люблю тебя”.
Но что же тогда любовь, если не все это? Любовь нельзя описать словами, но можно измерить. Да, у людей нет для этого приборов и единиц измерения. Но другие разумные обитатели Вселенной улавливают волну любви. Реагируют на длину и интенсивность.
– Ты права, – согласилась я с Никой. – Как же я сама не додумалась до этого? Ведь рассказывала, как любовь накапливается в облачном мире Анаит, а потом переливается в мир людей. Помнишь? Видимо, общепринятые стереотипы о любви стали уже такими привычными, что оторваться от них стоит определенных усилий.
– Я и удивилась, что после всего пережитого ты еще сокрушаешься, что Кара тебя не любит. Радуйся, что он появился в твоей жизни и наслаждайся своей влюбленностью.
– Попробую. А что у вас с Икой?
– Он перевернул мое сознание, – прошептала она. – Понимаешь, о чем я? У тебя было что-то подобное, когда вы познакомились с Икой?
– Когда мы познакомились, у меня была амнезия из-за черепно-мозговой травмы. Ика вернул мне сознание. Переворачивать ему ничего не пришлось. Я была словно чистый лист бумаги.
– Он лечил тебя руками?
– Да, приходил ночью и возлагал руки мне на голову. А моя соседка по палате Тамара сказала, что у него в темноте светились глаза. Но все сочли ее за сумасшедшую. Доктора решили, что Тамару еще рано выписывать из больницы и следует подлечить. А потом Кара попросил перевести меня в отдельную палату, чтобы соседок не пугать.
– И что ты чувствовала, когда Ика возлагал руки тебе на голову? – допытывалась Ника.
– Блаженство. Беспокойство и боль сразу испарялись и душу заполнял мягкий солнечный свет. Даже когда Ика уходил, я продолжала ощущать прикосновение его теплых ладоней.
– И я тоже. Знаешь, кого он мне напоминает?
– Иисуса? – предположила я.
– Да. У них даже имя одно и то же. Буква “С” может читаться как “С” и как “К”. Иса и Ика – по сути одно и то же имя. Помнишь, мы про это говорили? Я еще показывала тебе кресты из Изборска.
– Помню. Мне тоже всегда хотелось сравнить его с Иисусом. Он тоже исцеляет душу и тело возложением рук. От него исходит свет любви и добра, как описано в религиозных книгах. Он скромен и не любит шумихи вокруг себя. Но есть несостыковки. Считается, что Иисус был пацифистом, проповедником смирения. А Ика совсем другой. Он больше похож на воина, чем на покорного пацифиста. Он участвовал в нашей операции во Владимире, помогал ребятам из спецслужб. Ика не собирается подставлять врагам другую щеку для удара. Он готов биться на смерть. Тебя не смущают такие несоответствия с христианскими идеалами?
– Так нет несоответствий, – засмеялась Ника. – Анечка, ты не представляешь, какое потрясающее открытие я сделала, читая Евангелие.
– Ты нашла какой-нибудь сенсационный апокриф? – заинтересовалась я.
– Нет. Я просто внимательно прочла каноническое издание Нового Завета. Помнишь, как говорил Шерлок Холмс: “Если хотите что-то спрятать, положите это на видное место”. Многие читают Евангелие, но мало кто обращает внимания на детали. А я обратила и пришла к интересным выводам. А чем мне еще заниматься в больнице? Только книги и читать.
– Расскажешь?
– Конечно. Ты же читала Новый Завет? Помнишь табличку, которую прибили на крест Иисуса перед распятием?
– Кажется, на ней было написано: “Иисус Назорей, Царь Иудейский”, – неуверенно ответила я.
– Точно. А что значит “назорей”?
– Иисус из Назарета.
– Так принято считать. Но это очень спорная гипотеза, которая не подтверждена археологическими раскопками. На иудейских картах того времени у берегов Галлилейского моря нет селения с названием Назарет. Это место долго искали, но не нашли. Тот Назарет, который отстроен там сейчас, появился уже гораздо позднее.
– Может, это была совсем маленькая деревенька? Потому она и не попала на карты.
– На карты не попала, а на кресте ее название написали? Это не выглядет странно? – резонно заметила Ника. – Другая версия кажется более логичной. Назореи – это круг посвященных, служащих Богу. Про них писали еще в Ветхом Завете. Назорейство могли принимать как обет на какое-то время.
– Это секта?
– Нет. Это было что-то вроде временного пострига в монахи. Только во время назорейства, наоборот, нельзя было стричь волосы. А у Иисуса, как считается, во время распятия были длинные волосы, заплетенные в косу. Эта коса даже отпечаталась на Туринской плащанице.
– Подожди, но многие считают Туринскую плащаницу средневековой подделкой.
– Очень возможно, что это гениальная подделка. Ее даже приписывают талантам Леонардо да Винчи. Но если плащаницу и подделывали, то с учетом длинных волос Иисуса. Это очень важная деталь.
– Может, тогда было модно носить длинные волосы?
– По такой-то жаре? Тогда модно было стричься очень коротко, на римский манер. Длинные волосы были особым знаком. Одним из самых известных назореев был Самсон. Это герой, который разорвал пасть льву. По преданию, его сила была связана с длинными волосами. То есть пока он хранил обет назорейства и не стригся, Бог помогал ему. Враги знали, об этом. И потому хотели спровоцировать на нарушение обета. Подослали ему куртизанку Далилу. Она соблазнила Самсона. А когда после страстной ночи герой заснул в ее объятьях, остригла его. Самсон тут же потерял свою силу. Враги выкололи ему глаза и отправили в заточение. Но Самсон раскаялся перед Богом и вновь принял на себя обет назорейства. Волосы отрасли и силы к нему вернулись. Враги об этом не знали. И потому решили поиздеваться над. Заковали в цепи, привели к себе на пир и принялись глумиться над ослепленным героем. Дело происходило в храме. Неожиданно для них, Самсон порвал цепи и обрушил мраморные колонны, поддерживающие крышу. Враги погибли под завалами. Самсон вместе с ними.
– Допустим, все так. Но если Иисус был назореем, то враги тоже могли остричь ему волосы. Тогда он бы лишился Божьей поддержки.
– Видимо, у них не было такой возможности. Они пошли по другому пути. Назореям также нельзя было употреблять продукты из винограда: вино, виноградный сок и уксус. А помнишь, с каким рвением римские воины пытались напоить распятого Иисуса уксусом? Это была провокация! Его губ не должен был касаться напиток из винограда. В самый ответственный момент, когда он должен был отдать душу Богу, они подталкивали его нарушить обет.
– Но Иисус пил вино во время Тайной Вечери. Вместе с апостолами из чаши Грааля, все как полагается.
– Прочти внимательней эту сцену. Иисус не пил тогда вина, только апостолам наливал. Как думаешь, почему он не захотел разделить с друзьями трапезу и выполнить пасхальный обряд? Это очень серьезный ритуал, один из самых важных у иудеев.
– Да, видимо, дело в обете, – высказала я очевидное. – Иначе друзья бы обиделись и ушли с Вечери.
– И они знали, что был назореем. Как и Иоанн Предтеча, который крестил Иисуса в Иордане, и апостол Павел. Они тоже принимали этот обет. Иоанн Креститель принадлежал к секте ессев. Очень возможно, что Иисус тоже. Это те самые ессеи, у которых был монастырь в Кумране на Мертвом море. Его совсем недавно откопали. Знаменитые свитки Мертвого моря – это монастырская библиотека ессеев.
– Понятно. А чем занимались назореи кроме того, что не стригли волос и не пили вино? В чем их миссия?
– Они воевали. Самсон боролся с филистимлянами. Назореями были пророк Самуил и старший сын царя Давида Авессалом.
– Снова царь Давид? Кстати, на барельефах Дмитриевского собора во Владимире пасть льву разрывает не Самсон, а Давид. Помнишь, мы в музеи видели?
– Да, меня это очень удивило. Почему Давид, а не Самсон? Может, и Давид был назореем? Он тоже много воевал. Тем более, обет можно было принять лишь на время. Так вернемся к ессеям. Это иудейская секта с элементами зороастризма. И они вовсе не были смиренными пацифистами. Ессеи участвовали в Иудейской войне против власти римлян. Помогали восставшим под предводительством Бар-Кобха: укрывали их в Кумранском монастыре, снабжали деньгами и оружием. И это не легенды или предположения, в Кумране откопали письма Бар-Кобха с приками. Ессеи поддерживали сикариев – боевую группу иудейского сопротивления.
– Ессеи вели войну с римлянами? Смело.
– Правильнее партизанскую войну. Они готовили восстание. Да, в смелости ессеям не откажешь. Представь Иерусалим того времени. В городе неспокойно. Римляне опасались народных волнений. День и ночь по городу ходили вооруженные патрули, проверяющие всех подозрительных личностей. Повсюду осведомители, доносящие на недовольных властью. Думаешь, римские власти волновал философский аспект поучений Иисуса? Нет, они боялись восстания.
– То есть Иисус готовил это восстание?
– Прямых свидетельств нет. Но он был в кругу посвященных. Помнишь момент, когда Иисуса пришли арестовывать после Тайной Вечери? Он ожидал их в Гефсиманском саду. Апостол Петр в ярости достал свой меч и отрубил ухо одному из рабов, сопровождающих отряд римлян.
– Помню, конечно. Это один из ключевых моментов Евангелия. Иисус приказал Петру вложить меч в ножны и приживил рабу отрезанное ухо.
– Все помнят про отрезанное ухо, но мало кого смущает, что Петр разгуливал по Иерусалиму с мечом. Лишь римские граждане имели право носить оружие. А Петр был иудеем – уроженцем колонии, то есть не римлянином. Может Петр прятал свой меч под одеждой? Но это было бы сродни самоубийству. Первый же римский патруль расправился бы с ним за незаконное ношение оружия. Более логична версия, что Петр был римским гражданином и имел официальное разрешение. Иудей мог получить гражданство, если отслужил в римской армии и проявил себя героем. То есть, Петр был профессиональным военным.
– Но в Евангелии ничего про это не сказано. Петр был рыбаком.
– Не вижу противоречий. Демобилизовавшись из римской армии, Петр вполне мог зарабатывать на жизнь рыболовством. Тебя не удивляет, как ловко рыбак отрезал мечом ухо рабу? Ни голову ему не задел, ни плечо. Он хорошо владел оружием, а этому надо учиться.
– Убедила, Петр был воином. Но при чем здесь Иисус?
– Петр был не просто воином, он проявил себя героем, – поправила меня Ника. – А помнишь какое прозвище было у Иуды? Как его все звали?
– Иуда Искариот. К чему ты клонишь?
– Мне стало интересно, что значит это прозвище. Есть версия, что “искариот” – производное от “сикарий”. То есть Иуда был сикарием – так называли боевиков из иудейского сопротивления. Они носили под одеждой кинжалы – сикарии. Кстати, в отряде Иисуса Иуда заведовал финансами, был казначем. Значит, ему доверяли и были уверены, что он в состоянии защитить деньги от грабителей. То есть был человеком, физически сильным и умеющим дать отпор.
– И зря доверяли. Иуда предал Иисуса.
– Нет, не предал. Иуда по-военному четко выполнил указания своего командира. Иисус шел на крест добровольно, а Иуде приказал открыть его местоположение, чтобы римские воины могли прийти и арестовать. Помнишь, что произошло на Тайной Вечери?
– Да, Иисус послал Иуду к первосвященникам, чтобы указать, где скрывается Иисус. Благословил, можно сказать. Иисусу было важно умереть именно в Пасхальные дни. Значит, он его не предавал?
– А смысл был Иуде предавать Иисуса? Из-за денег? Но тридцать серебренников – очень небольшая сумма. Первосвященники сами поразились, насколько она мала. К тому же Иуда знал, что сторонники Иисуса не простят ему измены, из-под земли достанут. Ему было проще с казной Иисуса сбежать. Улучить момент, когда там больше денег окажется и скрыться. Это было бы безопасней для него.
– Понятно, Петр был профессиональным военным, Иуда – сикарием. Очень возможно, и другие апостолы участвовали в иудейском сопротивлении. Но как это характеризует самого Иисуса?
– Помнишь, как Иисус пришел в Храм и опрокинул столы менял? Он еще сказал, что Храм – не место для торговли. А чем занимались менялы? Продавали иудейские деньги – шекели, необходимые для уплаты храмового сбора. Потому что только монеты без изображения римского императора можно было жертвовать Богу. В храме была своего рода валютная биржа с постоянно меняющимся курсом. Уникальный случай, кстати, для Римской империи. Другим покоренным народам запрещалось использовать национальную валюту. И вот приходит в Иерусалимский Храм Иисус. И этот “смиренный” проповедник срывает работу валютной биржи, переворачивает столы менял и разбрасывает деньги по полу. Представила себе картинку?
– О, да! – воображение услужливо нарисовало яркую картинку. – Наверное, это было как-то так: народ принялся сгребать деньги, прятать их в одежду и кошельки. Началась давка, толчея. Менялы обозлились, пытались скрутить Иисуса, избить, передать властям для расправы. На крики сбежались римские воины, всегда дежурившие в людных местах…
– …а Иисус спокойно вышел из Храма, – продолжила Ника. – Его даже пальцем никто не тронул. Мистика, магия неуязвимости? Нет, хорошая охрана. Иисус постоянно ходил по Иерусалиму в окружении вооруженных головорезов-апостолов. А ты говоришь, что он был пацифистом.
– Убедила, смиренным пацифистом он не был. Но к чему стремились его сторонники? И что с ними стало после его смерти?
– Они разошлись по свету. Это надо серьезно изучать. Мне сложно понять Божественный замысел Иисуса. Но судя по всему, он заботился об оздоровлении Земли. Его планы простирались далеко в будущее. Может, это был способ увековечить свое учение или залатать защитную матрицу Земли? Не знаю.
Ника умолкла. Какое-то время мы задумчиво молчали. Я осмысливала ее слова. Вырисовывающийся образ Иисуса казался мне более живым и правдоподобным, чем привычный канонический.
– Еще раз прочту Евангелие, – пообещала я. – Наверняка, там на самом видном месте спрятаны еще разгадки.
– Но имей в виду, что этот текст много раз редактировался. Он прошел через прокрустово ложе идеологов религии и власть предержащих. Его, как ткань, кромсали, чтобы сшить смирительную рубашку для вольнодумцев. Но все равно, в Писании еще можно почерпнуть дух Иисуса. Если уметь читать между строк, обращая внимание на детали.
Ника не успела договорить, как в палату вошли Кара и Ика.
– Спорите на религиозные темы? – шутливо спросил Кара.
– Вот, собираюсь Евангелие переосмыслить, – ответила я.
– Аня, зачем тебе эти сказки? – спросил Кара. – Есть книги более полезные. Учебник физики, например. Там все четко и по существу. Любая теория должна подкрепляться экспериментальными данными. Как у нас с Камнями.
– А как с Камнями? Каким экспериментом можно подтвердить, что они просыпаются и включаются в защитною систему Земли? – спросила я.
– Они не сразу начинают действовать. Первое, что мы видим – это бурная реакция наших врагов. Они буквально начинают беситься и лезть на нас с кулаками. Нынешняя война у границ – не что иное, как ответная реакция на укрепление нашей страны, – ответил Кара.
– Когда включаются Камни, могут происходить землетрясения и цунами, – добавил Ика. – Это откликается Земля. Огромная сила вырывается из недр и перетряхивает все внутри. Очень эффективное средство. Землю оздоравливает, но люди гибнут. Потому стараемся не допускать стихийных бедствий, пробуждая Камни мягко.
– Но не будем о грустном, – сказал Кара. – Нам с Аней пора ехать. Давайте прощаться.
35. В Москву
– Куда мы направляемся? – спросила я Кару, когда вы выехали из госпиталя.
– Домой. Ты ведь уже соскучилась по Москве?
– А мне не опасно там появляться? До сих пор не могу забыть, как ко мне в квартиру рвались разные “курьеры” с посылками от тебя.
– Уже можно никого не бояться. Теперь эти “курьеры” тебя еще и охранять станут. Открою тебе один секрет. Мы связались с заокеанским боссом наших противников. У нас с ним нашлись общие темы для разговора. Довели до него мысль, что если с тобой что случится, мы найдем способ достойно ответить.
– И этим договоренностям можно верить? Они ведь подлецы, каких мало.
– Да, но и у них есть болевые точки. Верить им нельзя, а контролировать можно. Так что, ничего не бойся.
Слова Кары успокоили меня. Конечно, мне хотелось вернуться в свой уютный, безопасный мирок. Только теперь он уже не казался мне таким притягательным, как прежде.
Недавние события резко вырвали меня из привычного круга. Путешествуя с новыми друзьями, я вкусила дурман рискованных приключений, прочувствовала свою важность и уникальность. И моя прошлая жизнь теперь виделась пресной и неинтересной.
И как теперь сложатся наши отношения с Карой? Сейчас он привезет меня домой и мы расстанемся. Захочет ли он потом позвать меня на свидание? Или выполнив работу, поспешит вернуться к своей жизни, а обо мне вспомнит лишь когда снова появится производственная необходимость?
Тем временем, наш большой джип вальяжно въехал во двор моего дома.
– Ключи на месте? Не потеряла? – заботливо спросил меня Кара. – Тебе нужна еще моя помощь?
– Нет, спасибо, – ответила я, выискивая в сумочке ключи от квартиры. – Сейчас позвоню маме, она привезет собаку и станем жить как прежде.
– У тебя сохранились контакты Алексея и Дмитрия? Если что, звони им, не стесняйся.
Кара донес мою сумку до квартиры и неожиданно быстро удалился, даже не дав мне возможность пригласить его на чай.
Забавно, но своих контактов он мне снова и не оставил. Не дал ни телефона, ни адреса электронной почты и даже не рассказал, как найти его в социальных сетях. Конечно, я могла связаться с ним через Дмитрия. Но это совсем не радовало меня.
36. Встреча
Через две недели после приезда из Владимира я вернулась к работе в своей аудиторской компании. Шеф предложил мне отдохнуть еще немного, но я клятвенно заверила, что великолепно себя чувствую и мне не терпится вернуться в строй.
Незаметно жизнь вошла в привычное русло. Время от времени мы созванивались с новыми друзьями. Ника вышла из госпиталя и с головой окунулась в свою журналистскую деятельность. Она написала большую статью про девушек, служащих в ФСБ. Как она и предполагала, этот материал разместил на своих страницах известный глянцевый журнал.
Маруся постоянно где-то пропадала, выходя на связь лишь изредка. Алексей регулярно звонил сам и расспрашивал о моей жизни. Я всегда подробно отвечала ему, понимая, что этот интерес был вовсе не праздный, а являлся частью работы.
С момента нашего расставания с Карой прошло уже несколько месяцев. А он все не появлялся, словно в воду канул. Я старалась не думать о нем и поскорее забыть. Но его нежная улыбка, как наваждение, повсюду преследовала меня. Я ощущала ее в колышущихся на ветру ветвях деревьев и в клубах плывущих по небу облаках.
Я чувствовала, что он очень тепло ко мне относится. Но мне хотелось познать его мужскую любовь, а просто хорошего отношения казалось ничтожно мало. Иногда моя тоска по нему становилась невыносимой. А иногда я могла с успехом проводить время с друзьями не страдая от своей неразделенной любви. Но я так и смогла научиться жить без небесных глаз Кары.
Моя жизнь теперь проходила в воспоминаниях. Я заново переживала каждый миг нашего с ним общения, вылавливая из памяти все подробности наших разговоров и каждый оттенок его интонаций.
Другие мужчины совсем перестали интересовать меня. Рядом с Карой, обосновавшимся в моих мыслях, они казались скучными и непривлекательными. Единственным, с кем всегда было интересно общаться, оставался верный друг Лео.
Мне не хотелось обсуждать с ним свои любовные терзания. Последнее время мы с болтали только на отвлеченные темы. Но все равно от его писем на сердце всегда становилось легко и радостно. Только с ним я забывала о своей неразделенной любви и тоска по Каре на какое-то время отпускала меня.
Мы познакомились с Лео несколько лет назад, когда я только делала свои первые шаги в блогосфере. Знала, что он живет где-то в Москве, и поэтому не раз предлагала встретиться и поболтать за чашечкой кофе. Но он всегда отшучивался, говоря, что отношения в сети не стоит переносить в реальную жизнь. Я уже смирилась с тем, что он навсегда останется лишь моим виртуальным другом и больше не надоедала ему просьбами о встречи.
Одним воскресным утром тоска по Каре сжала мое сердце настолько крепко, что самоубийство стало представляться единственным способом избавления от любовных мук. Обычно я всегда спасалась мысленными путешествиями в заоблачный мир Анаит. Но в этот раз почувствовала, что райская обитель Любви закрыта для меня.
“Терпи, Аня, терпи, – убеждала я себя. – Надо лишь отвлечься, убить это несносное мучительное время. И боль отступит, и тоска пройдет”.
Я насильно заставляла себя заниматься привычными делами: погуляла со своим боксером, устроила генеральную уборку. Душевная боль понемногу проходила, но стоило присесть отдохнуть, как она обрушивалась на меня с новой силой.
И тогда мне пришло в голову, что нужно спросить совет у мудрого Лео. Я осознала, что мне ничего не остается, как рассказывать ему о своей любви к Каре. Казалось, что если посвятить в наши отношения кого-то постороннего, это сорвет с них сакральный покров и все сильно опошлит. Но сейчас именно этого и хотела. Мне надо было растоптать свою любовь, убить ее.
Взяв в руки планшет, я принялась писать.
Я: Лео, спасай! Научи, как убить любовь? Эта гадюка мне житься не дает.
Ответ пришел минут через десять.
black_leopard: Не надо никого убивать. Любовь тоже хочет жить. Рассказывай, что случилось?
Я: Муки неразделенной любви – жуткое наказание. Помнишь, я рассказывала тебе про Кару?
black_leopard: Помню. Но после своего трипа в Египет о нем больше не упоминала. Я подумал, ты уже забыла о нем.
Я: Не забыла. Я просто не хотела говорить о нем. Но сейчас поняла, что от этой Кара-мании мне пора избавляться. Мое сердце разбито. Я уже не выдержива боль неразделенной любви.
black_leopard: Он сказал тебе, что не любит?
Я: Нет, не говорил. Но он пропал, не оставив мне своих контактов. Это может значить только, что я ему не интересна.
black_leopard: Ты меня удивляешь, Подруга! Я могу назвать много причин, почему он не оставил тебе телефон. Успокойся и расскажи мне все подробно.
Я: Мне трудно писать. Руки дрожат, по клавишам не попадаю. Да и не выразить это словами, слишком много всего накопилось на душе. Извини, что отвлекла тебя. Это была не очень хорошая идея.
black_leopard: Понимаю. Не можешь писать, тогда расскажи. Хочешь, где-нибудь встретимся, поболтаем? Я сегодня весь день свободен. К какой кофейне подают самые вкусные пирожные?
Я: В кондитерской у Патриарших. Но ты ведь никогда не встречаешься со своими сетевыми друзьями.
black_leopard: Через сколько ты сможешь быть на Патриарших?
Я: Где-то через час.
black_leopard: Не успею. Давай ровно через два. Буду ждать тебя у входа. Конец связи, пошел собираться.
Я: Подожди! А как я тебя узнаю? Опиши себя.
black_leopard: У меня в руках будут чайные розы.
Забыв о своих сердечных муках, я принялась готовиться к встречи.
Но внезапно пришла мысль, что сегодня я разочаруюсь в Лео, то и нашей с ним виртуальной дружбе придет конец. Почему-то я решила, что он импозантный мужчина преклонного возраста. А если окажется, что он совсем старик? И мне будет неловко называть его по имени и на “ты”.
А если Лео некрасив? Мне будет неприятно смотреть на него. Я стану отводить глаза и придумывать повод, чтобы скорее уйти. И он, как мудрый мужчина, сразу это поймет и обидится.
А если он разочаруется во мне? Вдруг он думает, что я похожа на свои фотки, которые выкладываю в блоге. Нельзя же зафотошопить свое лицо при личной встрече. Он посмотрит на меня и ужаснется. Я это почувствую и расстроюсь.
При любом раскладе, встреча может вызвать крах нашей виртуальной дружбы, а я очень ею дорожила. Лео был прав, когда отказывался от нее.
Я: У меня сегодня не получится встретиться. Прости, появилось срочное дело. Может, в другой раз?
Лео не отвечал. И тогда я решила рискнуть. Так ли важна внешность Лео, если в первую очередь меня в нем привлекали ум и доброта?
В крайнем случае, я могла просто пройти мимо него и сделать вид, что я – это не я. Так было бы легче избежать неловкой ситуации и сохранить нашу виртуальную дружбу.
Нарядившись, я направилась на Патриаршие. От дома мне было идти пешком около часа. Но я добежала гораздо быстрее.
Сердце бешено колотилось. Уже несколько лет я уговаривала Лео встретиться. Тогда мне было не совсем важно, что из себя представляет мой друг в реальной жизни. Но после приключений во Владимире я осознала, насколько сильно привязана к нему и как для меня важна наша с ним ежедневная легкомысленная болтовня. Теперь для меня становилось важно, чтобы и внешне он нравился мне настолько сильно, как и внутренне.
До встречи оставалось еще около получаса. Я присела на берег пруда и залюбовалась на лебедей, грациозно скользящих по водной глади.
Была уже середина августа. Кое-где на деревьях виднелись пожелтевшие листья. Как же быстро прошло лето…
“Идти или не идти?” – снова засомневалась я.
Наконец, переборов волнение, я направилась к кофейне. В условленном месте меня ожидал Кара с роскошным букетом чайных роз в руках.
